КАФЕДРА БОГОСЛОВИЯ И ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ

ДОПУЩЕНА К ЗАЩИТЕ

Заведующий кафедрой

Шустров А.Г.

________________________

подпись

«___» ____________ 2019 г.

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

НА ТЕМУ:

«ГОНЕНИЯ ПРОТИВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В

РЕСПУБЛИКЕ КОМИ В 1918 – 1938 ГГ.»

Научный руководитель

Губкин Олег Васильевич

Кандидат богословия, доцент

Исполнитель

Иерей Олег Демин

Ярославль 2019

Выпускная квалификационная работа студента V курса Ярославской

духовной семинарии (сектор заочного обучения) иерея Олега Демина на

тему: «Гонения против Русской Православной Церкви в республике

Коми в 1918 – 1938 гг.» допущена к защите.

Научный руководитель:

кандидат богословия, доцент

Губкин Олег Васильевич________________________________(подпись, дата)

Рецензент:

Протоирей Дмитрий Чистюхин__________________________(подпись, дата)

Проректор по научно-исследовательской работе,

доктор культурологии, профессор

Шустров Андрей Григорьевич __________________________(подпись, дата)

Выпускная квалификационная работа выполнена и защищена на заседании

Ученого Совета «___» _____________________г. с оценкой

________________________________________________________________

(оценка прописью)

Председатель Ученого Совета,

Ректор Ярославской духовной семинарии

Митрополит Ярославский и Ростовский

ПАНТЕЛЕИМОН

3 
 
Содержание 
Содержание .................................................................................................................................... 3 
Введение ......................................................................................................................................... 4 
ГЛАВА I. Гонения на Русскую Православную Церковь в Коми крае в период Гражданской 
войны (1917 – 1920) ..................................................................................................................... 14 
1.1 Положение Русской Православной Церкви в Коми крае накануне Октябрьской 
революции 1917 года ............................................................................................................... 14 
1.2. Антицерковное законодательство Советской власти периода Гражданской войны .. 16 
1.3. Конфискация имущества Русской Православной Церкви в Коми крае в годы 
Гражданской войны 1917-1920 годы ...................................................................................... 18 
1.4. Красный террор против Русской Православной Церкви на территории Коми края в 
годы Гражданской войны ........................................................................................................ 22 
ГЛАВА II. Гонения на Русскую Православную Церковь в Коми крае в 1920-е годы ........... 38 
2.1. Положение Русской Православной Церкви в Коми крае в начале 1920-х годов ........ 38 
2.2. Кампания по изъятию Церковных ценностей в Коми в 1922-1923 годах ................... 39 
2.3. Борьба с обновленческим расколом в Коми крае в 1920-е годы .................................. 42 
2.4. Репрессии и антирелигиозная пропаганда против Русской Православной Церкви в 
Коми крае в 1920-е годы ......................................................................................................... 50 
ГЛАВА III. Тотальная война против Русской Православной Церкви в Коми крае в 1930-е 
годы ............................................................................................................................................... 57 
3.1. Положение Русской Православной Церкви в Коми крае в начале 1930-х годов ........ 57 
3.2. Экономическая борьба и пропаганда против Русской Православной Церкви в Коми 
крае в 1930-е годы.................................................................................................................... 63 
3.3. Закрытие храмов в Коми крае в 1930-е годы ................................................................. 70 
3.4. Репрессии против православного духовенства в Коми крае в 1930-е годы ................ 75 
Заключение ................................................................................................................................... 85 
Список использованных источников и литературы ................................................................. 90 
 
   

Введение

В начале XX столетия в России начались процессы, которые привели к

крушению Империю, гибели монархии и самым страшным в истории церкви

гонениям на Церковь. Большинство граждан России, даже верующих людей,

в это тяжелое время отдалились от истинной веры вследствие страха перед

репрессиями.

История РПЦ в XX веке является, несомненно, самой трагической

страницей в истории Вселенского Православия. В этом веке состоялись

самые страшные гонения на Церковь, которые превосходят по размаху

гонения как в Древнем Риме, так и в Османской империи, считавшиеся

самыми страшными за всю церковную историю.

Попытки подчинить Церковь с её канонами и законами, лишить

самостоятельности и превратить в послушный инструмент для служения

интересам правящей власти предпринимались в истории Церкви

неоднократно, в том числе и в России. Чаще всего Церковь не подчинялась. И

тогда власть, всегда и во всех странах, как правило, действовала достаточно

стандартно: она просто начинала создавать некую новую, карманную,

«альтернативную» церковь, в надежде, что удастся постепенно занять

позиции «непокорного оригинала».

При этом каноническая Церковь всячески подавлялась. В разных

обществах эта схема работает по-разному. Вполне успешной она показала

себя в Западной Европе в период расцвета протестантизма. Такая же попытка

была предпринята большевиками и в Советском государстве, где место

Русской Православной Церкви должно было занять движение

обновленчества, в которое власти всеми правдами и неправдами пытались

загнать прихожан и духовенство.

И наконец, эти же самые процессы мы можем наблюдать в наши дни на

Украине в отношении Украинской Православной Церкви Московского

патриархата. Как и прежде, новые украинские власти не смогли придумать

ничего нового и пошли по проторенному пути, начало которого было

положено большевиками 100 лет назад.

Как известно, история имеет свойство повторяться, причём в тот самый

момент, когда о ней начинают забывать (или намеренно подменять и

переписывать), что опять же мы можем наблюдать в современной Украине.

Поэтому изучение механизмов подобных процессов очень важно для нас и

сейчас, поскольку позволяет лучше понимать и прогнозировать возможные

пути их развития и последствия.

Гонения против Церкви в советском государстве, «первом государстве

рабочих и крестьян» являются печальной страницей, которая занимает особое

место не только в истории России и Русской Церкви, но и в истории всего

мирового христианства. Поскольку до той поры мир знал лишь один период

столь массовой борьбы с христианством и преследования христиан: время

первых трёх столетий от Рождества Христова и одновременно — первых

веков существования Церкви в I-IV вв Н.Э. Как и тогда, это была история

предательства идеалов одними и одновременно – стойкости в вере других

даже до смерти. Как и тогда, огромный сонм новых мучеников и

исповедников украсил собой православную Вселенскую Церковь.

Гонения против Русской Церкви, начавшись ещё в начале Гражданской

войны в России в 1918 году, прокатились через годы едва не по всем городам

и весям нового советского государства, ломая судьбы, проверяя характеры,

унося жизни и очищая огнём драгоценные крупицы святости, сияющей в

подвигах мучеников, исповедников, преподобных и праведников.

Несмотря на то, что уже почти 30 лет в нашей стране ведутся работы по

установлению подробностей проводившихся репрессий и дальнейших судеб

пострадавших, до сих пор неизвестно точно, сколько людей пострадало в

период гонений с 1918 по начало 1940-х годов - время наиболее активного

преследования Церкви Христовой в России.

По сей день не установлены судьбы многих монахов, священников и

благочестивых мирян, которые за исповедание веры были помещены в

тюрьмы, сосланы в ссылки, отправлены в лагеря. Строчка в биографии

«Дальнейшая судьба не установлена» часто обусловлена тем, что архивы

некоторых лагерей и отдельных лагпунктов попросту не сохранились.

Потому что, даже имея дело с событиями, происходящими в удалённом

от нас регионе с несколько другими традициями и менталитетом, общие

черты их всегда будут одни и те же. Если общая история гонений

прослеживается в научной литературе достаточно ясно, то работ,

посвященных краеведческой тематике на так много и здесь для церковного

историка имеется обширный материал для исследования. В этом и

заключается актуальность изучения темы нашей дипломной работы.

Перед тем, как сформулировать цель и задачи нашего сочинения,

необходимо указать, что список вопросов, которые встают перед

исследователем, взявшимся за изучение темы противостояния между

христианской церковью и, по сути, антихристианским государством, весьма

обширен. Получить ясные ответы на них не всегда представляется

возможным.

Практически всякий раз, приводя в жизнь те или иные репрессивные

меры против Церкви, государственная система прикрывалась общественным

благом, которое якобы требует подобных действий. Либо, что было так же

характерно, пыталась перевести свои обвинения из категории

антирелигиозного противостояния в сферу действия уголовного кодекса,

в связи с якобы имеющими место антисоциальными или

антигосударственными деяниями представителей Церкви.

Исходя из вышесказанного, целью написания нашей дипломной работы

является последовательное и систематическое изложение истории гонений со

стороны Советской власти на РПЦ в Коми-крае в период 1917-1938 годов.

Отсюда вытекают конкретные задачи сочинения:

– представить положение РПЦ в России и Коми-крае к началу

трагических событий 1917 года, сформулировать причину крушения

духовности общества Российской империи и указать на причины

революционных событий;

– составить периодизацию гонений и, согласно ей, описать ход

репрессий против РПЦ на территории Коми-края в контексте общего

положения Церкви в Советской России;

– показать, что гонения на РПЦ в Коми-крае происходили на разных

уровнях, начинаясь от безбожной и атеистической пропаганды, переходя к

закрытию храмов и монастырей и завершаясь заключением в сталинские

концлагеря и физическим уничтожением духовенства и мирян;

– обратить внимание на сопротивление, оказанное духовенством и

мирянами репрессивной политике Советского государства;

– подвести итоги гонений на РПЦ в Коми-крае, показать, что, несмотря

на жесточайшие репрессии, Советская власть потерпела в ходе борьбы

против Церкви моральное поражение.

Методология данного дипломного исследования основывается

на Священном Писании и Предании, трудах Святых отцов, решений

и постановлений Православной Церкви.

При этом в настоящей работе использовались следующие научные

методы:

а. Общенаучные – анализ, синтез, индукция, дедукция.

б. Частнонаучные – метод описания, сравнения, структурирования,

метод исторических аналогий, типологии, методы исторический, системный

и другие.

Предмет и объект исследования. Предметом исследования является

Русская Православная Церковь на территории Коми края как сообщество

верующих – представителей православной Церкви на территории Коми края.

В число таковых при этом следует отнести не только местное духовенство,

монашество и мирян, но и тех представителей церкви, кто оказался на

территории края в качестве ссыльных или политзаключённых.

Объектом исследования является репрессивная политика советского

государства по отношению к членам Православной Церкви на территории

Коми края в означенный период.

Периодизация. Нижней границей в нашем исследовании указан 1918

год, поскольку, начиная практически с самого момента Октябрьской

большевистской революции новая власть открыто начала проявлять свою

враждебность ко всякой религии и в первую очередь — к Православию и

православному духовенству. Именно в 1918 году в Коми крае появились

первые жертвы незаконных расправ со стороны большевиков.

Верхней границей исследования выбран 1938 год, по той причине, что

именно в этот период аресты прекратились, так как арестовывать стало

просто некого: всё духовенство Коми было репрессировано. При этом одни

были расстреляны, другие находились в лагерях и тюрьмах.

После начала Великой Отечественной войны, события которой

существенно повлияли на отношения советского государства к Церкви и

духовенству, репрессии в отношении священнослужителей прекратились

почти полностью.

Это было связано с мобилизацией всего населения и всех сил страны на

борьбу с врагом, где не только духовное, но даже и идеологическое влияние

Русской Православной Церкви трудно было переоценить, что прекрасно

понимали лидеры государства. Особенно это стало актуально на занятых

врагом территориях, где оккупационные власти разрешили вновь открыть

православные приходы и монастыри.

Разработанность темы. Источники.

Среди наиболее важных источников, используемых в работе, следует

отметить различные указы и распоряжения центральных и местных властей.

К сожалению, многие из этих документов, особенно регионального

характера, и по сей день находятся под грифом «секретно», несмотря на

истечение срока давности, либо, возможно, утрачены.

В настоящее время существует большое количество публикаций по

данной теме, посвященных как судьбам отдельных людей, так и целых

приходов, монастырей или общин верующих. Но, к сожалению, большая

часть этих материалов публиковалась в периодических изданиях. При этом

многие из исследователей не ссылаются в своих работах на источники и

литературу, которые были использованы при подготовке публикаций, что не

всегда даёт полную картину происходящих событий и понимание глубины

затронутой темы.

Одним из важнейших источников по общей истории Церкви этого

времени является сборник «Акты Святейшего Патриарха Тихона»,

составленный церковным историком В. Губониным, увидевший свет в 1994

году. Данные материалы свидетельствуют о размахе антирелигиозной борьбы

Советской власти, показывают, что коммунисты считали Церковь своим

главным идеологическим противником. Здесь также неоднократно

упоминаются ближайшие сподвижники патриарха, многие из которых имели

отношение к истории Церкви в нашем регионе.

Вместе с тем, в этом сборнике подробнейшим образом рассказывается о

борьбе с обновленческим расколом. Так, именно здесь приведены документы,

подтверждающие, что Советская власть спровоцировала появление

обновленчества и что мужественная борьба св. патриарха Тихона и всех

христиан помогла преодолеть этот раскол.

Наряду с церковными документами, огромный интерес представляет

опубликованный в 2002 году сборник документов «Политбюро и Церковь», в

котором отношения между Церковью и властью отражаются со стороны

безбожного государства. В сборнике приведены антицерковные документы

таких высших властных структур, как Политбюро, Секретариат ЦК РКП(б),

Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б), ЧК – ГПУ.

Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти:

1917–1943 / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М. Е. Губонин. М., 1994.

Здесь же приводятся документы ведомств, прямо осуществлявших

политику Советского государства по отношению к Церкви. Это 7-й

«ликвидационный» отдел Народного Комиссариата юстиции РСФСР,

постоянные комиссии по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК и ЦИК

РСФСР, административные отделы исполкомов Советов на местах.

Приведенные в сборнике источники неопровержимо доказывают, что

именно богоборческое государство несет почти полную ответственность за

гонения против Церкви. Так, становится очевидным, что обновленческий

раскол был, по сути дела, создан властями, которые привлекли на свою

сторону ряд недостойных представителей Церкви. Здесь же показано, что

обновленцы ничего не смогли бы сделать без прямой поддержки

государства.

Что касается источников, повествующих о истории гонений

непосредственно на территории Коми-края, то среди авторов, занимавшихся

данной проблематикой, на чьи работы, публикации и материалы

исследований опирался автор, следует назвать руководителя Коми отделения

общества «Мемориал» Михаила Рогачёва; историка Игоря Андриянова, до

2000 года работавшего заведующим Отделом истории Сыктывкарской

епархии; исследователя Анну Малыхину, историков Михаила Мацука и

Михаила Таскаева, и других.

Самым значимым подспорьем для исследователя, занимающегося

историей репрессий на территории Коми в наши дни, является издаваемое в

Республике Коми с 1998 года многотомное справочное издание - мартиролог

«Покаяние», содержащее не только информационные справки и биографии

репрессированных, но так же и научные статьи, и огромное количество

подлинных документов общесоюзного и регионального значения.

В конце 2018 года вышла из печати первая часть уже XIII тома

мартиролога «Покаяние», полностью посвященная репрессированному

Политбюро и Церковь. Сборник документов. Под ред. Покровского Н. Н. Т. I. М., 2002.

Политбюро и Церковь... С. 125.

православному духовенству Коми края и некоторым ссыльным

священнослужителям, отбывавшим ссылку или лагерный срок в Коми.

При этом, почти половину тома занимает приложение, в котором

содержатся подлинные документы по советскому периоду, так или иначе

связанные с темой репрессий против Церкви, изъятия храмов, с жалобами

верующих в вышестоящие инстанции и так далее. Благодаря этому,

исследователям данной темы более нет нужды проводить время в архивах:

все значимые документы по репрессиям против Церкви уже расшифрованы и

опубликованы в этом издании.

Литература. Существует два подхода к изучению истории Церкви:

атеистический – когда Церковь воспринимается как институт, полезный на

определенном этапе исторического развития, но который со временем должен

отмереть; церковный – когда история Церкви является главной в истории

человечества.

В настоящее время для изучения стало доступно огромное количество

литературы о гонениях против Церкви в 1917 – 1941 гг. Данная проблематика

вызывает огромный интерес как со стороны светских, так и церковных

ученых-историков.

После того, как Советский Союз рухнул, показав, таким образом,

полную несостоятельность безбожной идеологии, церковные писатели

получили возможность работать в архивах и создавать сочинения,

посвященные мученикам и Исповедникам Русской Церкви Советского

периода.

В первую очередь необходимо упомянуть классическое произведение

прот. Владислава Цыпина «История Русской Православной Церкви в 1917-

1991 годах», которая вышла в свет в 1991 году и с тех пор имела несколько

переизданий, каждое из которых представляет собой серьезную переработку

предыдущего варианта работы. Этот труд является выражением официальной

позиции священноначалия Русской Православной Церкви по истории России

и Церкви во время гонений.

Особое внимание автор уделяет тщательному и взвешенному рассказу о

ходе гонений, о защитниках Церкви, среди которых заслуженно ставит на

первое место патр. Тихона. Историк указывает, что если бы не его мудрая

политика, Церковь могла бы быть полностью уничтожена и лишь разумное

управление ею патриархом и его ближайшими сподвижниками позволило

избежать еще большей трагедии. Личность патр. Тихона удостоилась в

данной работе самой высокой оценки, как Исповедника, борца с

обновленческим расколом и ревностного защитника Церкви. Прот. Владислав

Цыпин уделяет особое внимание деятельности патриарха в период

Гражданской войны, указывая на большое значение его посланий,

позволивших по мере возможности защитить Церковь.

Известный церковный историк Д. В. Поспеловский, являющийся

автором фундаментальной монографии «Русская Православная Церковь в XX

веке» (М., 1995), активно использовал в своей работе новые материалы,

поэтому его труд не потерял своей актуальности до сих пор. Автор

рассказывает о подоплеке гонений, впервые приводит документы Советской

власти, которые раньше были скрыты от исследователей и являлись

государственной тайной.

Рассматривая историю РПЦ в указанный промежуток времени,

невозможно пройти мимо грандиозного многотомного сочинения игумена

Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия

Русской Православной Церкви XX века», который вышел в свет во второй

половине 1990-х – первой половине 2000 годов. Это тщательно

документированное исследование, которое, по сути дела, является

продолжением «Житий святых» святителя Димитрия Ростовского.

В многотомнике приведены сведения о многих мучениках и

исповедников, в том числе и Севера России. Особо важным является то

обстоятельство, что информация, приводимая игуменом Дамаскиным,

Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви в 1917-1991 годах. М., 1991.

Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995.

является, тщательно проверенной и выверена посредством использования

огромного количества источников. Таким образом, мы можем не сомневаться

в достоверности приводимых автором сведений.

За последние десятилетия свет увидело много работ по истории гонений

на РПЦ. Однако, остается еще немало «белых пятен» и не все важные

события можно точно и объективно охарактеризовать в научной литературе.

Новизна работы становится очевидной из того обстоятельства, что к ее

созданию были привлечены опубликованные за постсоветский период

истории России источники и литература. Ряд документов был рассекречен в

последние десятилетия и их введение в научный оборот представляется

весьма нужным мероприятием, которое облегчит деятельность современных

историков Церкви.

Теоретическая значимость сочинения заключается в привлечении к

разработке данной темы всех имеющихся в нашем распоряжении

наименований источников и литературы с целью создания обобщающего

труда по истории гонений против РПЦ на территории Коми-края в указанный

период.

Практическая значимость сочинения заключается в возможности его

использования при преподавании курса истории РПЦ в различных учебных

заведениях, как церковных, так и светских.

Структура работы. Наше сочинение состоит из введения, трех глав,

заключения и списка литературы. В первой главе изложена история гонений

на РПЦ в годы Гражданской войны; во второй главе – гонения в 1920-е годы;

в третьей главе – тотальная война против РПЦ в 1930-е годы.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной

Церкви XX века. Тт. I-VII. Тверь, 1995 – 2003.

ГЛАВА I. Гонения на Русскую Православную Церковь в Коми крае в

период Гражданской войны (1917 – 1920)

1.1. Положение Русской Православной Церкви в Коми крае накануне

Октябрьской революции 1917 года

В начале XX века Православная Церковь являлась главным оплотом в

духовной жизни Коми края. Коми народ, ещё в конце XIV века отрёкшийся от

язычества и принявший православную веру от своего просветителя

Святителя Стефана Пермского

, к началу века двадцатого продолжал твёрдо

стоять в этой своей вере.

В литературе XIX – начала XX века можно встретить множество

примеров, указывающих на религиозность коми крестьян, что было

неудивительно. Коми были одним из первых финно-угорских народов,

принявших православие. При этом первые два века после принятия

христианства коми молились на своём родном языке и имели собственную

богослужебную азбуку, автором которой являлся их просветитель Стефан

Пермский.

К концу XIX - началу XX века появляются переводы на коми язык

Четвероевангелия, Деяний Святых Апостолов, многих библейских и

богослужебных текстов, а так же молитв, для лучшего восприятия веры

местными жителями, среди которых далеко не все понимали по-русски.

началу XX века появляются книги по основам православного христианского

вероучения на коми языке, а также множество других переводов

душеполезной литературы.

Несмотря на малую заселённость этого глухого таёжного края, в 1916

году на территории современной Республики Коми действовало 112

Епифаний Премудрый Житие Стефана Пермского. Сыктывкар, Коми книжное издательство, 1993

П.И. Саваитов О зырянских деревянных календарях и пермской азбуке. М., 1873 г.

По вопросу о зырянском языке и зырянской грамоте//Журнал Министерства Народного Просвещения. -

1884. Декабрь. сс. 91-95

приходов, в которых имелось 177 храмов (включая единоверческие и

монастырские), где служили 116 священнослужителей.

На территории края действовали два крупных монастыря. Мужской,

Свято-Троице-Стефановский Ульяновский и женский Крестовоздвиженский

Кылтовский. Троице-Стефановский Ульяновский мужской монастырь,

учрежденный в 1860 году и построенный на месте бывшей Ульяновской

пустыни, к 1917 году был богатейшей обителью и одним из крупнейших

монастырей на Северо-Западе России.

В этом монастыре действовало 7 церквей. В общей сложности

монастырский комплекс включал около пятидесяти строений, большую часть

из которых составляли хозяйственные постройки. Имелось монастырское

подворье в уездном городе Усть-Сысольске.

Ульяновский монастырь был крупным вотчинником, занимая среди

обителей Вологодской епархии пятое место по количеству имеющихся в

собственности земельных угодий. На 1917 год они составляли 815 десятин

1116 саженей. Монастырь имел достаточно развитое сельское хозяйство с

большим огородом, скотным двором на 39 голов крупного рогатого скота,

был развит рыбный промысел.

При обители имелся кирпичный завод, предназначенный в основном

для удовлетворения собственных потребностей, а также действовал целый

ряд различных ремесленных мастерских. Хозяйство содержалось

исключительно трудом монахов, послушников, трудников и богомольцев,

живших при монастыре.

По количеству монашествующих Ульяновский монастырь занимал

второе место в Вологодской епархии. К январю 1917 года в его стенах

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//Коми республиканский

мартиролог жертв массовых политических репрессий «Покаяние», т. I, Сыктывкар, 1998, (далее -

«Покаяние», т. I), с.465

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 45.

проживало в общей сложности 130 человек, среди которых было 42 монаха

во главе с настоятелем 39-летним иеромонахом Амвросием (Морозовым).

Крестовоздвиженский Кылтовский женский монастырь был основан в

1894 году на средства архангелогородского купца Афанасия Булычева по

личному благословению Святого Праведного Иоанна Кронштадтского. На

1917 год в этом монастыре подвизалось более 70 монахинь и послушниц.

распоряжении монастыря имелись лесные и сенокосные угодья, поля для

посадки зерновых, огород. Сестры занимались племенным животноводством,

поставляя в том числе и на продажу местному населению до 28 единиц

крупного рогатого скота. Имелись свои иконописная и промышленные

мастерские, где осуществлялось производство дегтя, скипидара, смолы,

глиняной посуды, ковров из коровьей шерсти, тканых одеял, кустарное и

ложечное производство и другое.

В уездном городе Усть-Сысольске, который позже будет переименован

в г. Сыктывкар и станет столицей Коми АССР, действовало Уездное духовное

училище, переведённое сюда в 1872 году из Яренска.

1.2. Антицерковное законодательство Советской власти периода Гражданской

войны

1917 год для России ознаменовался тягчайшими для страны

испытаниями. В продолжение к Первой мировой войне в стране

последовательно произошли сразу две революции, переросшие в итоге в

кровавую гражданскую войну. Тяжелое экономическое положение,

принесенное Первой мировой войной, ещё более усугубилось народными

Там же.

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т.I, с.465

Прошение от членов трудовой ликвидированной сельскохозяйственной Крестовоздвиженской общины в

Облисполком об игумении Ермогене Дьячковой//Коми республиканский мартиролог жертв массовых

политических репрессий «Покаяние», т.XIII, часть I, Сыктывкар, 2018 (далее - «Покаяние», т. XIII, часть I),

с.288

История Сыктывкара. Сыктывкар, 1980г. с.45

волнениями, беспорядками, проблемами с поставками продовольствия и

целым букетом кризисов, постепенно ввергая страну в хаос.

Представители тех политических сил, которые несли ответственность за

происходящее, оказались не готовы к подобному развитию событий, уступив

в итоге власть партии большевиков, которые окончательно решили забрать

власть в свои руки после октябрьской революции 1917 года.

Будучи сторонниками атеизма, большевистское руководство

воспринимало всякую религию как нечто идеологически враждебное и

чуждое для будущего общества свободных людей. В качестве основной

идеологии государства планировалось постепенное насаждение атеизма, роль

которого должна была возрастать пропорционально вырождению религии,

которая воспринималась не иначе, как набор человеческих заблуждений и

средство воздействия на сознание общественных масс. При этом своим

главным идеологическим противником в России большевики рассматривали

Русскую православную Церковь.

Находясь в плену марксистских представлений о том, что религия есть

ни что иное, как просто надстройка над неким материальным базисом,

большевики с Лениным во главе первое время считали, что смогут разом

покончить с Церковью попросту лишив её собственности. В связи с этим,

согласно «Декрету о земле» от 8 ноября 1917 года Церковь, а вместе с нею и

приходское духовенство и монастыри лишались прав собственности на

землю.

4 (17) декабря следует декрет о земельных комитетах, по которому все

сельскохозяйственные земли, "включая и все церковные и монастырские,

отбирались в руки государства". При этом никаких предварительных

переговоров с Церковью перед изданием этого декрета не было. 11 (24)

декабря 1917 г. появляется декрет о передаче всех церковных школ в

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.49

Комиссариат просвещения, то есть лишение Церкви всех семинарий, училищ,

академий и всего связанного с ними имущества.

18 (31) декабря аннулируется в глазах государства действенность

церковного брака и вводится гражданский. Затем в январе 1918 г.

публикуются тезисы Декрета об отделении церкви от государства и школы от

церкви, окончательная версия которого станет известна под названием

Декрета 20 января (1918 г.).

В 1918 г. издаётся ряд декретов и постановлений, направленных на

дальнейшее удушение Церкви. Прекращались всякие государственные

субсидии церковным и религиозным организациям. Отныне религиозные

общества могли получить необходимые для совершения богослужения здания

и предметы не иначе как на условиях «бесплатного пользования» и с

разрешения местной или центральной властей.

При этом, однако, полученное Церковью «в бесплатное пользование»

имущество подлежало налогообложению (причём по статьям,

предусмотренным для частного предпринимательства).

При этом на словах отношение к представителям Церкви и к верующим

со стороны Советов было более чем демократичное и благосклонное.

Конституция Советской России признавала «полную свободу

вероисповедания за всеми гражданами… Лица, посягающие на свободу веры

и богослужения для граждан всех вероисповеданий, должны быть

подвергаемы строгому взысканию».

Но в действительности всё

происходило совсем иначе.

1.3. Конфискация имущества Русской Православной Церкви в Коми крае в

годы Гражданской войны 1917-1920 годы

Д.В.Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.49

Там же, с.50

О политической пропаганде и культурно просветительской работе в деревне. Из резолюции VIII съеда

РКП(б) (март 1919 г.//О религии и церкви. Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма,

документов КПСС и советского государства. М., 1977. с.53

В Коми крае реальная власть перешла в руки большевиков далеко не

сразу. В Усть-Сысольском уезде это произошло в конце июля 1918 года, в

Яренском уезде — только осенью того же года. А в Печорском уезде

Архангельской губернии и вовсе вся полнота власти была сосредоточена в

руках большевиков только после окончания гражданской войны.

Весна 1918 года ознаменовалась тяжелым продовольственным

положением в Усть-Сысольском уезде. Свыше 60 процентов населения уезда

голодало, в ряде случаев не хватало семян для весеннего сева. В июне 1918

года в г.Усть-Сысольск прибыл красногвардейский отряд под командованием

члена архангельского горкома РКП(б) Ларионова, после чего власть в городе

и на местах фактически перешла в руки большевиков.

Во исполнение ленинского «декрета о земле» 7 марта 1918 года на

общем собрании Устьсысольского Уездного земсовета было принято решение

отсудить земельные владения церковных и причтовых земель в пользу

земельных обществ. Исполнение этого решения растянулось на длительный

срок: реальная конфискация закончилась лишь в ноябре 1918 года, после

прочного установления в ряде уездов власти большевиков.

Интересна судьба земельных угодий самых крупных церковных

земельных собственников: Троице Стефановского Ульяновского мужского и

Крестовоздвиженского Кылтовского женского монастырей. Так, согласно всё

тому же постановлению общего собрания Устьсысольского Уездного

земельного совета в марте 1918 года земли Ульяновского мужского

монастыря решено было передать в распоряжение Уездного земельного

отдела, при этом сохранив их как «показательно-культурные». Насельникам

монастыря было предоставлено право пользоваться получаемыми с земли

продуктами своего труда при условии контроля со стороны Уездного

земотдела.

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.466

История Сыктывкара. Сыктывкар, 1980г. с.74

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.466

Однако после прихода в Усть-Сысольск в июне 1918 года

большевистского отряда Ларионова и обновления органов городского и

уездного управления за счет большевиков, обновлённый Устьсысольский

Уездный исполнительный комитет совета рабочих, крестьянских и

солдатских депутатов, игнорируя прошение настоятеля и братии монастыря

сохранить за ними земли для обработки «на коммунистических началах»,

принимает решение отнять имение монастыря со всем имуществом и

денежными суммами и передать его в полное распоряжение сельхоз училища,

которое решено создать на базе показательно-культурных земельных

владений монастыря.

В это же самое время в Кылтовском Крестовоздвиженском женском

монастыре насельницами была организована трудовая коммуна, что по сути

на некоторое время спасло монастырь от ликвидации.

При этом изменился

только внешний статус монастыря: насельницы продолжали вести строгую

монашескую жизнь и трудится в монастырских мастерских.

Согласно большевистским декретам, церковные здания и постройки со

всем имуществом, принадлежавшие монастырям и православным приходам,

отныне должны были отойти во владение «религиозных общин»:

добровольных объединений верующих, созданных для удовлетворения их

религиозных потребностей.

Так в уездном городе Усть-Сысольске образовалось 5 таких общин,

которые и получили в своё распоряжение церковные здания и имущество,

необходимое для совершения богослужений: община при Стефановской

церкви, при Троицком соборе, Кирульской церкви и при церквях в местечках

Изкар и Нижний конец.

Таскаев С.В. Ульяновский монастырь в годы революции и гражданской войны.// Русская православная

церковь в Коми крае: некоторые вопросы истории. Сыктывкар, 1998, с.68

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.467

М.Б.Рогачёв Печальная летопись Стефановского собора.//Родники пармы (научно-популярный сборник).

Сыктывкар, 1989 г., с.153

Сложнее всего обстояло дело с Троице-Стефановским Ульяновским

мужским монастырём и его «общиной верующих», то есть братией

монастыря, которая имела основные средства к существованию от

собственного монастырского хозяйства.

Несмотря на то, что храмы монастыря продолжали действовать и в них

регулярно проходили богослужения, на деле над насельниками висела угроза

выселения, связанная с решением Устьсысольского Уездного

исполнительного комитета о передаче хозяйства монастыря будущему

сельхозучилищу и совхозу. Однако на период формирования этих двух новых

организаций (который весьма затянулся) насельникам разрешено было

оставаться в монастыре и продолжать вести хозяйство как и прежде.

В июне 1918 года уездной администрацией у насельников обманом

было реквизировано около 419 пудов хлеба, который был объявлен

«хлебными излишками». Реквизиция происходила с обязательством

последующего возмещения изъятого хлеба, так как последний был необходим

для пропитания населявших монастырь братии, трудников и паломников.

Однако 4-10 июля 1918 года на втором Устьсысольском уездном съезде

рабочих, крестьянских и солдатских депутатов было принято решение

считать эту реквизицию бесплатной, и таким образом не возвращать деньги

за изъятый хлеб. Помимо этого советам рабочих, крестьянских и солдатских

депутатов на местах было приказано не возвращать деньги и за ранее

приобретенные у монастыря муку и зерно, как относящиеся к «излишкам», а

средства, уже полученные от этих продаж, монастырь был обязан

перечислить в Усть-Сысольское казначейство на счет уездного продкомитета.

Учитывая, что начиная с момента окончательного установления

советской власти в уезде было прекращено снабжение обители

продовольствием по гос.ценам, ранее осуществлявшееся Устьсысольской

земской управой, конфискованный хлебный запас оставался единственным

источником существования братии и его изъятие усугубило и без того

ухудшившееся материальное положение обители.

В результате монастырь уже не мог прокормить всех насельников,

количество которых, надо сказать, в 1918 году сильно возросло: с фронтов

Первой мировой вернулись те, кто прежде до войны проходил послушание в

обители. К их числу добавилось больше количество трудников из числа

новых ветеранов войны а так же подростков из окрестных сел. С января по

май 1918 года общее число насельников варьировалось от 180 до 198 человек.

Но после вышеупомянутой реквизиции в монастыре началась острая

нехватка продовольствия и более 100 человек послушников и богомольцев

были вынуждены покинуть обитель. К концу июня 1918 года там осталось

проживать лишь 79 человек монашествующих и послушников монастыря.

1.4. Красный террор против Русской Православной Церкви на территории

Коми края в годы Гражданской войны

В сентябре 1918 года было официально объявлено о начале «красного

террора», в страну пришла гражданская война. По всей России убивали

священников и земля Коми не стала исключением.

Первой жертвой «красного террора» среди священнослужителей Коми

края стал священник Мординского прихода тридцатилетний иерей Владимир

Юшков. 20 августа 1918 года он был арестован и увезен в Усть-Сысольск.

Только через год жене сообщили, что о. Владимир расстрелян 5 сентября

1918 года «за агитацию против советской власти».

Приговор был вынесен архангельской губернской чрезвычайной

комиссией. В сентябре 1918 года ЧК отправило из Усть-Сысольска группу

«ненадежных граждан», и среди них православного миссионера, бывшего

депутата IV Государственной думы Степана Николаевича Клочкова. По

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 49

Там же

приговору Революционного полевого трибунала Котласского района они

были расстреляны 24 сентября 1918 года «за организацию восстания против

Советской власти и агитацию за Временное правительство».

Но одна из самых кровавых страниц в истории большевицкого красного

террора в Коми крае была написана красногвардейской бандой Морица

Мандельбаума. Последний, будучи австрийским военнопленным, попавшим в

русский плен в ходе Первой Мировой войны, стал коммунистом и перешел на

сторону большевиков.

В августе 1918 года под его командованием был сформирован

большевистский «отряд», состоявший в основном из иностранцев: бывших

военнопленных австрийцев, немцев, венгров и латышей. Командующим 6-й

армией большевиков А. И. Геккером этот отряд на пароходе «Доброжелатель»

был направлен из Котласа в Коми край для реквизиции хлеба у местного

населения для нужд армии.

Двигаясь вверх по Вычегде, отряд останавливался во всех сёлах и

деревнях, не ограничиваясь реквизициями хлеба и производя в первую

очередь откровенные грабежи денег, драгоценностей, вещей и

продовольствия, а так же набирая новых членов в свою банду. При этом

производились расстрелы без суда и следствия совершенно безвинных людей,

в том числе женщин и крестьян-заложников.

11 сентября 1918 года этот экспедиционный отряд посетил Троице-

Стефановский Ульяновский мужской монастырь, где из монастырского

хозяйства и казны было изъято продовольствия, имущества и денег общей

суммой на 63965 рублей. Кроме того были изъяты 10 лучших лошадей со

сбруей, 2 коровы, 8 повозок, значительное количество одежды а так же

продовольствие.

М.Б. Рогачёв, М. В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.468

М.Д.Игнатов «Мною расстреляны мать с дочерью»//«Покаяние», т. I, сс.585-586

Андриянов И.В. Крестный путь.//Вера-Эском, 1996, №226-227, Епископ Питирим (Волочков) Путь

становления обители. Сыктывкар, 2008, с 49.

Следуя дальше к селениям в верховьях Вычегды и остановившись в

с.Усть-Нем для очередного грабежа, Мандельбаум узнал от кого-то из

местных коммунистов о том, что «местный священник Спасский произносит

проповеди против советской власти, называя её властью грабительской».

Арестовав иерея Димитрия Вассиановича Спасского, бандиты

прихватили его с собой и по рассказам очевидцев, во время допросов на

пароходе всё время били его и издевались над ним. Мандельбаум и его

сообщники «приговорили» священника к расстрелу и убили его недалеко от

села Помоздино в местечке Чуклячой, заставив предварительно самому рыть

себе могилу.

Сил у измученного священника оставалось мало, и он выкопал совсем

неглубокую могилку, так, что, когда бандиты засыпали тело землёй, кисть

руки осталась торчать на поверхности. Позже жителями села Помоздино тело

священника было перевезено и захоронено в центре села после совершенного

местным священником о. Алексием Тюрниным отпевания.

По воспоминаниям дочери о. Димитрия, во время ареста священника

пьяные красноармейцы перевернули весь дом. Они надеялись получить

золото, которое в первую очередь искал Мандельбаум, однако ничего не

нашли. На следующий день после ареста оставшимся матушке с четверыми

детьми было приказано освободить дом, а всё имущество оставить в доме со

словами: «Это не ваше, а награблено у народа». «Мать в чём была, собрала

нас, четверых, и вышли мы на улицу, не зная куда пойдём. Спасибо добрым

людям, не оставили нас в беде, приютили нас старик со старушкой в своём

ветхом доме. Но мы и этому рады, что хоть крыша над головой».

Иерей Димитрий Спасский, ныне канонизированный Русской

православной церковью, таким образом занял первое место в Соборе

новомученников и исповедников, в земле Коми просиявших. Ныне его мощи

покоятся под спудом в центре села Помоздино, где он и был изначально

М.Д. Игнатов «Мною расстреляны мать с дочерью»//«Покаяние», т. I, с. 587

Ф. Г. Карманов, А. Г. Малыхина «Бог вас не оставит»…//«Покаяние», т. I, с. 605.

похоронен местными жителями. Память его отмечается 11 февраля в Соборе

Коми святых.

В конце сентября банда Мандельбаума двинулась на реквизированных

пароходах уже вниз по Печоре, чтобы «установить советскую власть» в Усть-

Цилемской и Ижемской волостях.

27 сентября в селе Усть-Цильма Печорской волости бандитами были

захвачены инспектор народных училищ Долинов и настоятель Усть-

Цилемского Никольского собора протоиерей Аифал Суровцев. Его обвиняли

в принадлежности к Печорскому правительственному (белогвардейскому)

комитету.

О смерти священника сообщали архангельские газеты: «О. Аифал

Суровцев претерпел от большевиков мученическую смерть: захваченному в

конце сентября отцу Аифалу Суровцеву сначала причинили невыразимые

страдания, так как целых 10 дней его били нещадно плетьми, потом

постепенно отрезали нос, уши, вырвали язык, застрелили на борту парохода и

сбросили в реку».

В последствии, став командиром Ижмо-Печёрского полка красных,

Мориц Мандельбаум со своим отрядом продолжил заниматься грабежами и

убийствами. Уже после отступления красных временно исполняющий

обязанности настоятеля Усть-Цилемского Никольского собора иерей Иоанн

Серебренников представил в Архангелский Епархиальный Совет рапорт о

жертвах «красного террора» среди лиц духовного звания за первые месяцы

1919 года.

Согласно этому рапорту, «9 января ст.ст. священник Кипиевского

прихода о. Владимир Зуев был взят красноармейцами и увезён в Кычкар, и

здесь выстрелом из ружья - разрывной пулей в голову - убит. Умер он, как

говорят очевидцы, от руки своего прихожанина, ставшего красноармейцем,

Новомученники и исповедники, в земле Коми просиявшие. Сыктывкар, 2017, с.26

М.Б. Рогачёв, М. В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.469

истинно геройски: благоговейно перекрестившись, он благословил по

направлению с. Кипиево.

Красноармеец грубо закричал на него: «Что ты машешь рукой?»,

прибавив к этому площадную брань. Раздался выстрел и о. Владимира не

стало. Тело священномученика две недели валялось на снегу, и после того,

как жена почившего уплатила красноармейцам 800 рублей, дали ей

возможность положить в могилу. Всё имущество о. Владимира Зуева

разграблено красноармейцами».

Второю жертвою духовенства 19 февраля ст.ст. стал Псаломщик

Кучкарского прихода Петр Алексеевич Таратин, преклонных лет старец. Его

красноармейцы расстреляли в лесу за то, что он якобы радовался

приближению белоармейцев… Священник Бакуринского прихода на Печоре

о. Иосиф Распутин был схвачен красноармейцами, увезён в Ижму и там,

привязанный к телеграфному столбу, расстрелян. Несмотря на мольбы

жителей, его не дозволили похоронить. Труп священника был обглодан

собаками. О. Иосиф прослужил на этом приходе 23 года, за мягкость и

кротость характера был особо уважаем прихожанами».

К расстрелу был приговорён так же настоятель Ижемского

Преображенского прихода благочинный протоиерей Василий Новиков.

Однако расстрел был отменён: священника уморили голодом. Всё его

имущество было разграблено.

Все эти грабежи и карательные меры против местного населения,

предпринятые на Печоре командиром Ижмо-Печёрского полка красных

Морицем Мандельбаумом, имели для большевиков самые негативные

последствия.

Доведённые до отчаяния местные жители подняли антибольшевитский

мятеж против Советской власти, переросший в новый полномасштабный очаг

Там же, с.469

Там же, с.470

гражданской войны.

В апреле 1919 г. Мориц Мандельбаум был арестован

советским штабом Пинего-Печорского края. За превышение власти и

развязывание неоправданного красного террора его осудили на пять лет

тюремного заключения (условно). Имя этого плохо говорящего по-русски

австрийского еврея, бывшего военнопленного, до сих пор недобрыми

словами вспоминают в Коми-крае.

После начала выполнения советских декретов «о земле» и «об

отделении Церкви от государства» и визитов в Коми отряда Мандельбаума к

концу 1918 года реквизировать в Церкви стало вроде бы нечего и не у кого.

Исключение составлял лишь Троице-Стефановский Ульяновский

мужской монастырь, который ещё продолжал существовать. 10 октября 1918

года монастырь посетил отряд заведующего отделом внутреннего управления

г. Усть-Сысольска, члена Усть-Сысольской ЧК В. Чуистова. Отряд

реквизировал в монастыре имущество и продовольствие на общую сумму

7100 рублей, а так же остатки монастырской казны: 116915 рублей в

процентных бумагах и 34935 рублей наличными. Проще говоря, у монахов

отняли всё, что ещё оставалось после предыдущего набега банды

Мандельбаума. В результате монастырская братия потеряла всякую

способность уплачивать епархиальные налоги и фактически оказалась на

грани голода.

С 1 января 1919 года хозяйство Троице-Стефановского Ульяновского

мужского монастыря, де юре, принадлежало сельхозучилищу, которое за это

время так и не было организовано. Поэтому фактически монастырь

продолжал действовать, несмотря на официальное закрытие.

Оставшиеся в монастыре и привычные к труду монахи продолжали

служить в храмах и сумели, несмотря на голод, вырастить и собрать урожай

на монастырских полях. Однако теперь, наученные горьким опытом прошлых

М.Д. Игнатов «Мною расстреляны мать с дочерью»//«Покаяние», т. I, с. 588

В.И. Сычев Генерал-майор артиллерии А. М. Шумихин. //Герценка: Вятские записки (научно-популярный

альманах). Вып. 17. Киров, 2010

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 49

реквизиций, они попытались скрыть размеры урожая - единственного

источника пропитания - от вездесущих комбедов.

Но по доносу директора сельхозучилища Ф. Бачуринского о

продовольственном запасе стало известно центральным властям. В октябре

1919 года начальником уездной милиции в монастыре был проведён обыск, в

ходе которого было обнаружено и изъято 500 пудов спрятанного хлеба. По

обвинению в укрывательстве продовольствия настоятель игумен Амвросий

(Морозов), казначей иеромонах Мелетий (Федюнев), эконом иеромонах

Тихон (Лапшин) и еще 3 монаха из числа братии были арестованы и

отправлены для проведения следствия в г. Великий Устюг.

Сразу за этим в обители был проведён 10-дневный обыск, в ходе

которого было обнаружено скрытое продовольствие и имущество. 7 ноября

1919 года, по окончании обыска, еще 19 монахов, подобно шести

представителям старшей братии, были арестованы и отправлены под конвоем

в Усть-Сысольск. (Впрочем, до города колонна заключённых так и не дошла.

Сопровождавший ее конвой Губчека, узнав о быстром наступлении

белогвардейцев и эвакуации из города всех советских учреждений,

разбежался, бросив арестованных на пол пути в районе села Визябож.

Поэтому арестованные монахи вернулись назад в монастырь.) Все

имущество, найденное во время обыска, было конфисковано и опечатано

представителями Губчека в одном из монастырских амбаров.

После вышеописанных событий, в декабре 1919 года на территории

монастыря оставалось около сорока бывших насельников, в том числе -

престарелые монахи, помещенные в открытую здесь большевиками новую

богадельню для нищих. В связи с арестом настоятеля игумена Амвросия,

Епископ Питирим (Волочков) Игумен Амвросий: жизнь и подвиги (1873-1937)//Русская православная

церковь в Коми крае: некоторые вопросы истории. Сыктывкар, 1998, с.81

Андриянов И.В. Крестный путь.//Вера-Эском, 1996, № 226-227

братию монастыря временно возглавил исполняющий обязанности

настоятеля иеромонах Платон (Колегов).

С началом гражданской войны в России Церковь заняла жёсткую

позицию против братоубийства. Следуя словам апостола о том, что «Нет

власти не от Бога», Церковь во главе с новоизбранным патриархом Тихоном в

патриаршем послании от 8 октября н.ст. 1919 г. заявила о лояльности к

советской власти. Осуждая братоубийство, послание не разделяет людей на

белых, красных, зеленых и говорит, что Церковь не может благословлять

никакое иностранное вмешательство в судьбы России, ибо «никто и ничто не

спасет Россию от нестроения... пока сам народ не очистится в купели

покаяния от многолетних язв своих... не «возродится духовно в нового

человека». Послание решительно запрещало духовенству встречать белых

колокольным звоном и молебнами, показывать свое предпочтение той или

иной из борющихся сторон.

Но, к сожалению, духовенство удалённого Коми края не всегда

следовало этому увещеванию патриарха. В частности, вот как дело обстояло

в Ульяновском мужском монастрые. Там, узнав о скором продвижении белых

в сторону Ульяново, заведующий совхозом Бачуринский наскоро собрался и

ночью между 12 и 13 ноября спешно бежал из монастыря, бросив все

совхозное имущество на произвол судьбы. По причине бегства заведующего

совхозом в монастыре-совхозе поначалу началась паника. Но уже

искушенный опытом подобных ситуаций и знавший нравы новых властей,

исполняющий обязанности настоятеля монастыря иеромонах Платон принял,

пожалуй, единственное верное решение: он посоветовал направить

посыльного в имевшийся в соседнем селе Кужба исполком и пригласить

председателя явиться с понятыми для описания и опечатывания брошенного

на произвол судьбы совхозного имущества. Благодаря этому дело

своевременно поступало в руки уполномоченных представителей новой

Там же

Д. В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.55

власти, что лишало бы впоследствии верховное руководство возможности

новых выпадов против монахов в случае последующей пропажи имущества.

18 ноября 1919 года в Ульяново вступил белогвардейский отряд в

количестве 60 человек под командованием унтер-офицера Л. Канева.

Иеромонах Платон, сопровождаемый другими священниками и монахами

монастыря, в нарушение указа Патриарха (который, впрочем, мог просто не

дойти до этого глухого края) в неполном священническом облачении под

колокольный звон вышел навстречу прибывшим войскам. По случаю

прибытия белогвардейцев, принимавшихся всеми за освободителей и

восстановителей мира и законности, монахами был отслужен

благодарственный молебен.

По окончании молебна командир прибывшего отряда Канев объявил о

том, что в связи с прибытием войск Белой армии установленные

большевиками организации подлежат немедленной ликвидации, и в свою

очередь восстанавливаются все законные учреждения, действовавшие до

революции.

В число подобных учреждений попадал и монастырь, а потому в тот же

день на общем собрании братии была избрана новая временная

администрация монастыря. За три месяца (с 18 ноября 1919 года по 5 марта

1920 года), в течении которых восточная часть Устьсысольского узда

находилась в руках белогвардейцев, с территории монастыря ими было

вывезено значительное количество имущества, в числе которого находились

почти все имущество Ульяновских совхоза и сельхозучилища.

Белогвардейцами было реквизировано 500 пудов хлеба, 11 голов скота,

10 пудов овощей, мебель и предметы быта. Кроме того, возможно с целью

завладения остальной частью хлебного запаса монастыря, в начале февраля

1920 года по приказу губернатора белогвардейской администрации Латкина

белогвардейцами была инсценирована эвакуация монастырской братии в

Усть-Кулом под предлогом возможного прорыва красных.

Для перевозки монастырского имущества и самих монахов, которым

якобы в случае наступления большевиков угрожала расправа, по приказу

Латкина было выделено 150 подвод. В ходе этой акции братия в числе 34

человек во главе с настоятелем, со всеми церковными ценностями, частью

продовольствия и стадом скота переправилась в Усть-Кулом, а хлебный запас

монастыря был доставлен в следующее за Усть-Куломом село Помоздино.

После этого монахам сообщили о том, что якобы существовавшей

угрозы прорыва фронта более не существует, и они были отправлены обратно

в монастырь, но уже без имущества и продовольствия.

Позже, благодаря усилиям иеромонаха Платона монастырю удалось

вернуть назад все церковные ценности, 37 голов скота и 50 пудов хлеба,

которого могло хватить лишь на месяц. Большая же часть хлебного запаса

под разными предлогами удерживалась губернатором Латкиным до его

бегства в Архангельск и в последствии так и не была возвращена в обитель.

В конце марта 1920 года возобновилось мощное контрнаступление красной

армии по всей территории верхней Вычегды. Последние белогвардейские

части в Устьсысольском уезде капитулировали 5 марта 1920 года, после чего

гражданская война здесь закончилась и власть полностью перешла в руки

большевиков.

Пока монастырь находился на территории, занятой белогвардейцами,

отправленные ранее для разбирательства в г. Великий Устюг по обвинению в

укрывательстве продовольствия настоятель Игумен Амвросий и ещё пять

монахов из числа братии монастыря были повторно арестованы, после чего

препровождены в Северодвинский концлагерь в качестве заложников, где и

находились в течении семи месяцев вплоть до мая 1920 года, то есть до

окончания в Усть-Сысольском уезде гражданской войны.

Тут следует отметить, что захват заложников практиковался обеими

сторонами конфликта на протяжении всей гражданской войны для того,

чтобы удержать население, откуда были взяты заложники, от возможного

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 51.

оказания помощи противнику. Красные использовали священнослужителей в

качестве заложников неоднократно. Так, во время отступления с Удоры

Вашко-Мезенского красноармейского полка весной 1919 года в селе Важгорт

был захвачен в заложники иерей Федор Клёпиков. Он был вывезен в Яренск,

но позже отпущен. При отступлении из Усть-Сысольска в ноябре 1919 года

местные чекисты взяли в заложники священнослужителя В. Катаева.

Есть так же непроверенная информация, что при отступлении из

Яренска в ноябре 1919 года красные вывезли из города всех ранее

захваченных в качестве заложников священников и сожгли их заживо в селе

Лена (об этом в частности утверждали жители села Айкино).

После окончания гражданской войны вновь захватившие власть

большевики развернули массовые репрессии в отношении тех, кто

поддерживал белогвардейцев. В числе осужденных оказалась большая часть

братии Ульяновского монастыря. С апреля 1920 года Северодвинской Губчека

был начат судебный процесс против монахов, продолжавшийся в течении

шести месяцев. 30 сентября 1920 года выездной сессией Северодвинского

губернского ревтрибунала в Усть-Сысольске было рассмотрено дело "О

монахах Ульяновского монастыря Платоне Колегове и других, обвиняемых в

контрреволюции.". На следующий день - 1 октября - был вынесен приговор,

согласно которому 20 монахов были приговорены к лишению свободы на

различный срок. Иеромонах Платон (Колегов) был приговорён к расстрелу,

который в итоге был заменён 25-летним сроком заключения.

Репрессиям за поддержку белого движения были подвергнуты и

приходские священники. Так в Яренском уезде в марте 1920 года были

арестованы и приговорены к различным срокам работ в трудармии

священники: иерей Пётр Антоновский из села Жешарт, Алексей Козлов,

иерей Николай Тюрнин (село Гам), иерей Борис Попов (село Коквицы), иерей

Павел Богословский (село Шежам), В. Ржаницын. А так же полковые

М.Б. Рогачёв, М. В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.470

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 51.

священники белогвардейцев иерей Борис Едский, иерей Александр Шумков и

В. Попов и другие. Всего среди священнослужителей в период 1920-21 гг. по

обвинению в «контрреволюционной пропаганде» и «участии в белом

движении» было осуждено в общей сложности 20 человек.

Осужденные получили различные сроки заключения, от 6 месяцев до

25 лет лишения свободы. Несколько священнослужителей были приговорены

к расстрелу, однако в конечном итоге эта участь постигла одного лишь

священника села Гам иерея Феодора Клепикова.

В отношении остальных

расстрел был заменён на различные сроки заключения, которые затем

изменялись в сторону уменьшения благодаря целому ряду амнистий. Так,

например, произошло с временно исполнявшим обязанности настоятеля

Ульяновского мужского монастыря иеромонахом Платоном (Колеговым).

Изначально, по ложному обвинению о якобы сотрудничестве с

белогвардейцами, он был приговорён к расстрелу. Но затем расстрел был

заменён на заключение сначала сроком на 25 лет лишения свободы, а позже,

опять же благодаря ряду амнистий, постепенно сократился до 5 лет

концлагеря.

Часть осужденного коми духовенства с самого начала отбывала срок

заключения в Усть-Сысольской городской тюрьме. Другая часть, 14 человек

во главе с иеромонахом Платоном, приговорённые к наиболее длительным

срокам, были отправлены в великоустюжский концлагерь, где однако не

задержались надолго: в связи с обретением Коми Областью автономии уже в

ноябре 1921 года они были препровождены из лагеря обратно в Усть-

Сысольск, после чего еще некоторое время пребывали вместе с частью

остальных своих собратьев в городской тюрьме. Многие из тех, кто

изначально оказался в Усть-Сысольской тюрьме, недолго находились в

«Покаяние», т. XIII, часть I, Сыктывкар, 2018, с. с. 242-243

Там же, с. 33

Хроника политических репрессий против православного духовенства и монашества в Коми

крае//«Покаяние», т. XIII, часть I, сс. 89, 241

заключении и были переданы в распоряжение областного комитета труда для

использования на сельхозработах уже к апрелю 1922 года.

Однако не стоит думать, что мягкие приговоры, досрочные

освобождения и целый ряд амнистий в 1920-1922 годах, приуроченные к

годовщинам различных новопочитаемых событий, были связаны с особой

гуманностью новой власти: тюрьмы того периода были переполнены, в них

остро ощущался дефицит имущества и продовольствия: слишком много

людей поддержало белогвардейцев. В то время советская власть была ещё

очень слаба, до создания машины репрессий 1930-х годов было ещё далеко, а

новые волнения в обществе сразу после гражданской войны были никому не

нужны.

* * *

Итак, после октябрьской революции и прихода к власти в стране

большевиков по стране прокатилась страшная волна насилия против

духовенства. Так в течение 1918 - 1920-х гг. были убиты, по меньшей мере,

двадцать восемь епископов, тысячи священников были посажены в тюрьмы

или убиты; а число мирян, заплативших жизнью за защиту интересов Церкви

или просто за веру, составило двенадцать тысяч.

В это же самое время в малозаселённом северном Коми крае, где

преобладало коми население и где все были так или иначе знакомы между

собой, традиционно сложившиеся человеческие отношения часто играли

важную роль даже в ходе классовой борьбы. Поэтому насилие и зверства в

отношении духовенства представляли собой единичные случаи и были

характерны в первую очередь для пришлых бандитских групп,

прикрывавшихся своим отношением к новой власти, вроде

красногвардейской банды Мандельбаума, который, надо заметить, позже всё

же был осуждён за свои злодеяния в Коми крае. То же самое можно сказать

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 52

Д. В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.54

и о различных репрессивных мерах в отношении церковных организаций и о

процессах по изъятию церковного имущества и сельхозугодий церквей и

монастырей. Так, вплоть до прихода в Усть-Сысольск большевистского

отряда Ларионова и до обновления органов городского и уездного управления

и Устьсысольского Уездного исполнительного комитета совета рабочих,

крестьянских и солдатских депутатов за счёт пришлых людей,

представителям Церкви было предоставлено право пользоваться

получаемыми с земли продуктами своего труда при условии контроля со

стороны Уездного земельного отдела.

Но даже после этого ответственность за решение таких вопросов, как

сохранение в пользу насельников, либо напротив - конфискация

монастырского хозяйства целиком ложилась на плечи представителей

уездных администраций и во многом зависела от их человеческих качеств и

личных отношений. В качестве антитезы здесь можно привести пример

Крестовоздвиженского Кылтовского женского монастыря. Представители

советской власти в Яренском уезде позволили насельницам остаться в

монастыре на правах женской сельхозобщины и таким образом сохранить

условия, наиболее удобные для монашеского образа жизни. Таким образом,

Кылтовский женский монастырь фактически просуществовал без особых

потрясений до 1923 года, хотя и был вынужден для сохранения нейтралитета

с властями отказаться от какой-либо миссионерской работы среди

населения.

В 1920 году, после начала процессов против духовенства, член-

секретарь уездного ВЧК Виктор Савин (впоследствии — известный коми

поэт) пытался защитить от произвола и преследований по доносу священника

села Маджа иерея Якова Спасского (своего бывшего учителя по начальному

училищу), обвинённого в антисоветской агитации. В защиту священника

жителями Маджинской волости были собраны подписи на 12 листах, о чём

Рожина А.В., Рожина Т.Я. Женская обитель. История Крестовоздвиженского Кылтовского женского

монастыря от основания до современности. Сыктывкар, Коми книжное издательство, 2018, с 64

упоминает Виктор Савин в числе прочих доводов: «Что скажут теперь те

несколько тысяч населения Маджской волости, которые лишились

уважаемого ими человека? А скажут так: «Ну и Советская власть! Истинных

врагов народа не видит, а попа безвинно гонит в тюрьму!». Это — факт, и в

конце концов самой же власти придётся улаживать недовольства этих

крестьян. Психология тёмного крестьянина очень чувствительна, …а

особенно, подчёркиваю, в том случае, когда население убеждено в

несправедливости проведения таких крутых мер, как это вышло в данном

случае».

Данная ситуация является весьма показательной с точки зрения

отношения к несправедливым приговорам и репрессиям духовенства не

только со стороны местных крестьян, но даже и представителей новой

администрации - выходцев из Коми, хорошо знавших личные качества

обвиняемых. Но показательна эта ситуация и в другом: ходатайство Виктора

Савина на решение Северо-Двинской ГубЧК никак не повлияло и священник

22.05.1920 г. был приговорён к 3 годам исправительных работ.

Это ясно

говорило о том, что отныне религия, Церковь и всё, что с ними связано,

оказались если не вне закона, то как минимум в крайней «немилости» у

новых властей и преследовались по любому малейшему поводу.

Тем не менее, кардинальных жёстких мер на тот момент представители

новой власти пока не принимали. Так, несмотря на официальную

ликвидацию, продолжали существовать Ульяновский мужской и Кылтовский

женский монастыри. В храмах монастырей продолжали совершаться

богослужения, а насельники и насельницы имели возможность частично

соблюдать монастырские уставы. В то время представители Советов на

местах не смели, да и не собирались покушаться на право монашествующих

проживать на территории устроенных ими обителей. А потому в духовном

плане монастыри фактически жили прежней жизнью, вполне выполняя свои

функции духовных центров, несмотря на своё положение организации «вне

Ф. Г. Карманов, А. Г. Малыхина «Бог вас не оставит»…//«Покаяние», т. I, с. 603

«Покаяние», т. XIII, часть I, Сыктывкар, 2018, с. с. 57, 242

закона» и вне рамок государственной системы, согласно ленинскому декрету

1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».

ГЛАВА II. Гонения на Русскую Православную Церковь в Коми крае в

1920-е годы

2.1. Положение Русской Православной Церкви в Коми крае в начале 1920-х

годов

После окончания гражданской войны и прокатившейся волны

репрессий в отношении контрреволюционных элементов и участников Белого

движения Церковь Коми края постепенно начала приходить в себя, пытаясь

осознать своё новое положение в стране. После всего пережитого

духовенству Коми необходимо было осознать своё новое положение, создать

новую структуру Церкви как организации, решить вопросы материального

обеспечения приходов и духовенства и массу других задач.

Решение всех этих задач серьёзно осложнялось тем, что Коми край из-

за отсутствия нормальных дорог по прежнему оставался весьма

труднодоступным районом страны, а потому возможности сообщения с

центром страны были довольно ограничены. Новости сюда приходили с

задержками.

Как бы то ни было, 6 сентября 1921 года в Усть-Сысольске

духовенством был создан Церковно-приходской совет, представленный

делегатами со всех приходов города и окрестных слободок. На совет

возлагались задачи по управлению и пользованию имуществом,

предоставленным по договору группам верующих, в том числе решение

вопросов по проведению ремонтов в церквях и проведению туда

электричества; по поиску и сбору средств на нужды приходов и на уплату

епархиального налога; по организации и осуществлению преподавания

Закона Божия для детей и взрослых и др..

Из месячного информационного бюллетеня Коми (Зырянской) областной чрезвычайной комиссии за

время с 1 ноября по 1 декабря 1921 г. о состоянии религии в Коми области.//«Покаяние», т.XIII, часть I, сс.

277-278

2.2. Кампания по изъятию Церковных ценностей в Коми в 1922-1923 годах

В 1922 году верующие и приходы Коми Автономной Области, несмотря

на свою удалённость, по призыву патриарха приняли участие в кампании по

сбору помощи голодающим Поволжья. Той самой кампании, которая позже

обернулась очередным вероломным грабежом Церкви со стороны ленинского

правительства и о которой следует сказать подробнее.

Когда после начала засухи 1921 года в Поволжье начался массовый

голод, в общенародную кампанию по спасению голодающих включилась и

Православная церковь. 22 августа 1921 года патриарх Тихон обратился к

верующим с воззванием “О помощи голодающим”, в котором характеризовал

голод как наказание за грехи и призвал жертвовать в фонд помощи

голодающим.

Патриарх так же обратился с призывом о помощи к главам разных

христианских церквей и за пределами России. Церковью был создан

Всероссийский церковный комитет помощи голодающим. Во всех церквах

начали собираться пожертвования. Однако вскоре по распоряжению

ленинского правительства этот комитет был закрыт, а собранные средства

переданы правительственному комитету помощи голодающим.

Но ещё ранее на призыв патриарха откликнулись далёкие бедные

приходы Коми Автономной Области. Сохранилось сообщение Приходского

совета Гривенской Георгиевской церкви Гривенскому Волисполкому о

пожертвованиях в пользу голодающих Поволжья от 6 декабря 1921 года, в

котором Приходской совет просит принять пожертвования в размере 9483

руб. 85 коп. для предоставления в уездный комитет помощи голодающим.

Однако советское правительство явно не было заинтересовано в

добровольной помощи Церкви. 23 февраля 1922 года появился

М.Б. Рогачёв, М. В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.471

Д. В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.103

Сообщение Приходского совета Гривенской Георгиевской церкви Гривенскому Волисполкому о

пожертвованиях в пользу голодающих Поволжья //«Покаяние», т.XIII, часть I, с.278

провокационный Декрет ВЦИК “О порядке изъятия церковных ценностей,

находящихся в пользовании групп верующих”, предписывающий изымать все

находившиеся в распоряжении церкви предметы из драгоценных металлов и

украшенных драгоценными камнями.

В число изымаемого попадали в том числе и богослужебные предметы,

необходимые для совершения церковных таинств, что было явной

провокацией со стороны советского правительства. С помощью данной

циничной провокации преследовалась цель расколоть общественность и

настроить её против Церкви, якобы не пожелавшей помочь и прячущей «свои

накопленные богатства». Ситуация нагнеталась в том числе при помощи

прессы и слухов.

На это патриарх Тихон в послании от 28 февраля 1922 года отмечал, что

церковь и дальше будет помогать голодающим, но пойти на изъятие

богослужебных предметов не может, поскольку «с точки зрения Церкви

подобный акт является актом святотатства». Указывая на антицерковную

кампанию в советской печати, патриарх жалуется: "Нас обвиняют в

"алчности золота".

Но при чем тут алчность, когда мы в полной неприкосновенности

храним из глубины веков, дошедшие до нас церковные сокровища, имеющие

значение святыни или историческое, и хотим сберечь их до будущих веков, и,

наоборот, все, что не имеет такого значения, сейчас же допускаем верующих

отдать на помощь голодающим, как имеющее ценность только по

материальной стоимости".

Результат этой антицерковной кампании хорошо известен: верующие

по стране выступили против очередного святотатства, встав на защиту

храмов. В итоге прокатилась новая волна репрессий, достигавшая местами

огромных масштабов.

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.471

Д. В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с. 103)

Начиная с трагических событий в г. Шуе 19 марта 1922 года, где при

столкновении верующих с красноармейцами было убито четверо и ранено

десять человек, в ходе изъятий произошло 1414 кровавых инцидентов. Были

расстреляны по приговору "суда" и погибли во время этих инцидентов 2691

священник, 1962 монаха, 3447 монахинь и большое число мирян. В мае 1922

года был арестован патриарх Тихон, но в июне 1923 года освобожден -

советское правительство побоялось расправиться с главой церкви.

При всём при этом итоги грабежа не были впечатляющими. По

сообщению "Известий", в результате кампании по изъятию было собрано

всего лишь 21 с лишним пудов золота и 23 тыс. пудов серебра. Драгоценных

камней было изъято ничтожное количество, и они оказались плохого

качества. "Многое было раскрадено самими чекистами, которых в то время

звали "ловцами жемчуга".

В отличие от кровавых событий в центре страны, в Автономной

Области Коми до арестов и расстрелов дело не дошло. Власти действовали на

удивление мягко, в основном уговорами. Приходы в крае были бедные,

поэтому насильственное изъятие ценностей началось довольно поздно, в мае,

когда основная волна репрессий уже прошла.

Поначалу немало верующих отнеслось к изъятию ценностей

неодобрительно. В ряде приходов священники призывали верующих

защитить храмы, и проповедь их была небезуспешной. Но такие случаи были

немногочисленными. В Усть-Вымском уезде, по сообщению членов

комиссии, «представители верующих, духовенство относятся весьма

доброжелательно» к проводимой акции. В пяти общинах разрешили заменить

церковную утварь, подлежащую изъятию, собранными верующими монетами

и вещами из драгоценных металлов того же веса, в четырех была разрешена

частичная замена.

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.471

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.472

Там же, с.472

В информации Коми областного отдела ГПУ от 18 мая 1922 года

сообщалось, что в столице Автономной Области Коми «Особых затруднений

в работе комиссии не встречалось, массового недовольства со стороны групп

верующих не было. Корыстной подделки, укрывательства ценностей,

будирование массы и прочего со стороны духовенства не замечалось… Есть

также сообщения из уездов, что отрицательные взгляды среди крестьянства

имеют место, но особых инцидентов пока на этой почве не встречается».

К началу августа 1922 года работа по изъятию церковных ценностей в

основном была закончена. В бедных храмах и монастырях Коми края было

собрано всего около четырех фунтов (около 1636 г) золота и более 34 пудов

(544 кг) серебра. При этом дальнейшая судьба собранных ценностей осталась

неизвестна.

2.3. Борьба с обновленческим расколом в Коми крае в 1920-е годы

В 1923 году происходит окончательная ликвидация монастырей Коми

края: Троице-Стефановского Ульяновского мужского и Крестовоздвиженского

Кылтовского женского. Несмотря на то, что официально оба монастыря были

ликвидированы ещё в 1918 году, а их земельные угодья были отчуждены в

пользу государства, на деле монастыри продолжали существовать.

В Ульяновском монастыре продолжали действовать церкви, в которых

оставшиеся монахи совершали богослужения, проживая в корпусах обители.

9 мая 1923 года на пленарном заседании Облисполкома с подачи заведующего

Ульяновским совхозом Ф. Бачуринского вышло официальное постановление

"О ликвидации церквей бывшего Ульяновского монастыря и об изъятии

церковных ценностей".

Согласно мнению Флегонта Бачуринского, действующие монастырские

церкви и служившие при них монахи «затемняли и без того темное

Информация Коми областного отдела ГПУ в Коми Обком РКП(б) о ходе работы по изъятию церковных

ценностей в области.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.280

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.472

окружающее население» и «не имели постоянного прихода, за исключением

редких богомольцев из соседних деревень Кужба и Деревянск».

Одним из решений было постановление о необходимости выселения с

территории монастыря все еще проживающих там некоторых монахов, как

«не приносящих для совхоза никакой пользы», само присутствие которых

«действует на рабочих деморализующим образом, побуждая их к принятию

участия в религиозных обрядах». На тот момент в Ульяново проживало около

10 человек бывших насельников, в число которых входили и отпущенные на

свободу в мае 1920 года настоятель игумен Амвросий, эконом иеромонах

Тихон и казначей иеромонах Мелетий.

К своему сожалению комиссия не обнаружила среди церковного

имущества каких-либо особых ценностей. Максимум, что можно было найти

ценного с точки зрения содержания драгоценных материалов, это медные

посеребренные священные сосуды и иконные ризы. Все описанное и

подлежащее конфискации церковное имущество было распределено между

различными городскими организациями. Наиболее ценные вещи попали в

Облфинотдел, другие - в различные организации, начиная от Облотдела

Народного Образования и заканчивая Обществом Друзей Воздушного флота.

Часть предметов попала в городской музей, где некоторые из них

сохранились доныне. Некоторые священнические облачения и

богослужебные сосуды были переданы в сельские клубы, где впоследствии

использовались в качестве театрального реквизита.

После закрытия церквей монастыря все насельники, за исключением 5

человек, формально числившихся рабочими созданного в 1922 году

Ульяновского совхоза, были изгнаны с территории обители.

Крестовоздвиженский Кылтовский женский монастырь, в 1919 году

официально преобразованный в Кылтовскую сельскохозяйственную

производительную коммуну, на деле вплоть до 1923 года сохранял свой

Епископ Питирим (Волочков) Путь становления обители. Сыктывкар, 2008, с 52.

прежний уклад. Несмотря на то, что земли монастыря так же как и в

Ульяново официально были конфискованы, монахини продолжали

обрабатывать их «на коммунистических началах», сохраняя монастырский

устав. В храмах совершались богослужения, обитель как и прежде посещали

паломники и трудники.

Постановлением пленума Облисполкома от 10 июля 1923 года

Кылтовская сельскохозяйственная производительная коммуна (Кылтовская

сельхозобщина) была ликвидирована, а её хозяйство и имущество было

передано в ведение Областного отдела народного образования для устройства

на имеющейся базе детской колонии. Инокиням предписывалось покинуть

территорию колонии, имея при себе лишь личную одежду и обувь. Всё

прочее личное имущество, принадлежавшее членам женской общины и

привезённое когда-то при поступлении в монастырь, было изъято в пользу

колонии, несмотря на протесты со стороны монахинь.

Ситуация особо омрачалась тем, что многие из монахинь, поступив в

обитель, проработали в ней почти 30 лет, перенося все тяготы строительства

монастыря и подорвав здоровье, и в итоге после ликвидации монастырской

сельхозобщины по сути в одном лишь облачении оказались на улице. Многие

из насельниц за долгие годы потеряли связь с родственниками, однако

многочисленные прошения и просьбы монахинь оставить их проживать при

монастыре так и не были услышаны представителями новых советских

властей.

Но ни закрытие действовавших монастырей, ни грабёж церковного

имущества, ни прочие предшествующие экономические меры воздействия не

А.В. Рожина, Т.Я. Рожина Женская обитель. История Крестовоздвиженского Кылтовского женского

монастыря от основания до современности. Сыктывкар, 2018. сс.63-64

Протокол заседания Комиссии по распределению имущества ликвидированной Кылтовской общины от 8

августа 1923 г.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.286

Прошение бывших монахинь Кылтовского монастыря в Отдел Управления Коми Облисполкома о

милостивом отношении к себе как устроительницам угодий сельскохозяйственной общины в связи с ее

упразднением.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.285; Заявление председательницы бывшей

Крестовоздвиженской общины игумении Ермогены Дьячковой в Коми Облисполком о дальнейшем

проживании в Кылтовской колонии.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.287; Прошение от членов трудовой

ликвидированной сельскохозяйственной Крестовоздвиженской общины в Облисполком об игумении

Ермогене Дьячковой.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.289

подорвали позиций Церкви. Скорее даже произошло обратное: люди ещё

более сплотились вокруг своих пастырей. И тогда советским руководством

страны предпринимается новая мера борьбы с Церковью: подорвать её

единство изнутри по принципу «разделяй и властвуй». Когда обнаружилось,

что, несмотря на ликвидацию "экономической основы" религии, сама она

никак не "отмирает", режим перешел к более изощренной тактике, одним из

основных элементов которой стал так называемый обновленческий раскол.

Воспользовавшись арестом в мае 1922 года патриарха Тихона и

заручившись поддержкой государственных органов, сторонники

«обновления» («Живая церковь», «Союз церковного возрождения», «Союз

общин древнеапостольской церкви») провели весной 1923 года свой «собор»,

на котором «лишили» патриарха Тихона патриаршества. В конце 1923 года

большинство обновленческих групп объединились в обновленческую

«Русскую православную церковь», возглавляемую Синодом во главе с

митрополитом. По существу был совершен внутрицерковный переворот,

проведенный с ведома и при организационной поддержке государственных

структур, прежде всего чекистов: советское руководство стремилось

использовать обновленчество для развала церкви изнутри.

Сегодня имеются уже точные документы ГПУ и ЦК, подтверждающие

организующую и руководящую роль этих учреждений в инициировании и

осуществлении обновленческого раскола. В РЦХИДНИ (Российский центр

хранения и исследования документов новейшей истории) есть множество

документов, в которых ГПУ "жалуется" на то, что, несмотря на все усилия,

обновленчество не имеет поддержки в народе.

Вскоре обновленческий раскол затронул и приходы Коми края.

Поначалу обновленцы, опираясь на поддержку местной власти, даже

добились некоторого успеха — в основном из-за слабой информированности

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.67

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.473

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.67

местного духовенства о происходящем в центре. Однако очень быстро

разобравшись в вопросе, многие представители коми духовенства и миряне,

из-за недопонимания сути явления поначалу примкнувшие к обновленцам,

вернулись в лоно Церкви. Показательным в этом плане является случай,

зафиксированный сводкой Коми Областного ГПУ за 12 октября 1923 года:

«На благочинном съезде духовенства (см. сводку № 34) в Устюге был

представителем от Усть-Сысольского духовенства священник Тюрнин. Был

до съезда обновленцем, по приезде его 4 октября в гор. Устьсысольск в

Троицком соборе было собрание духовенства и верующих... На повестке дня

были вопросы: 1) признать ли Тихона главой церкви и подчиняться

прогрессистам, 2) как праздновать праздники и 3) содержание попов и

прочее. Докладчиком выступал делегат Тюрнин... ...который указывал, что

вера должна быть непоколебимой и служба и обряды должны продолжаться

по-прежнему. Не есть тот последователь Христа, кто не держится в сторону

духовенства и указывал протокол епархиального съезда Устюжского

объясняя, что на съезде постановили признать Тихона священным

богослужителем и главой Церкви, а потому здесь изменений быть не может.

Сильным шумом поддержан был Тюрнин, с аудитории кричала масса «нам

ничего не надо нового и будем веровать по старому»...

В итоге, согласно сводкам ОГПУ, к концу 1923 года в уездной столице

и других районах коми сложилась следующая ситуация: «В Усть-Сысольске

господствующее место занимает Тихоновщина, прогрессисты выбиты и

никакого сопротивления почти не оказывают. В уездах: Ижмо-Печерском

уезде духовенство имеет большое влияние на массу: крестьяне деревни Ласта

учительнице Малыгиной предложили преподавать закон Божий и только в

таком случае Крестьяне соглашаются содержать школу. В деревне Новик-Бож

Из очередной сводки № 36 за время с 22 сентября по 8 октября 1923 г. Коми Областного Отдела ГПУ в

ГПУ (г. Москва) о собрании духовенства и верующих и признании Тихона главой церкви.//»Покаяние»,

т.XIII, часть I, с. 294

Усть-Немской волости настойчивее требуют преподавания закона Божия, пока

на что учительство отказывается».

Очень скоро стало ясно, что победы обновленчества в Коми Крае не

получилось. К началу 1927 года из учтенных ста общин (явно не всех)

обновленческими были только 26. В Ижмо-Печорском и Усть-Куломском

уездах не было ни одной такой общины, в Усть-Вымском они составляли

всего 27,6%, и только в столице области Усть-Сысольске и прилегающем

Сысольском уезде обновленцами были подчинены более половины приходов

(58,1%). Согласно отчету ОГПУ за 1930 год, из 101 действующей церкви

области обновленческими были только 24. В 1932 году доля обновленческих

приходов даже несколько возросла - до 38,9%. Но это было связано с тем,

что в это время уже началось массовое закрытие церквей, в ходе которого в

первую очередь закрывались «тихоновские» («сергиевские») приходы.

Интересным моментом является тот факт, что попытка произвести

церковный раскол в православной церкви на территории Автономной

Области Коми при помощи «обновленческой» церкви была по сути обречена

на провал благодаря… деятельности самих же советских властей. Дело в

том, что уже в первые годы советской власти Коми край, как и до

революции, вновь стал местом политической ссылки. Среди ссыльных

немалую долю составляло духовенство (разумеется «тихоновское»), которое

попало сюда либо «напрямую», будучи осужденными к ссылке, либо после

отбытия срока в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН). Так с 1923

по 1925 годы в селе Визинга Автономной Области Коми отбывал ссылку

епископ Дмитровский Серафим (Звездинский). Здесь находились в ссылке

назначенные патриархом Тихоном местоблюстители патриаршего престола

митрополит Казанский Кирилл и следующий за ним митрополит

Ярославский Агафангел. В 1927 году в Коми АО в ссылке находились 57

Из очередной сводки № 37 за время с 3 по 15 октября 1923 г. Коми областного отдела ГПУ в ГПУ

(г. Москва) о религиозных настроениях населения//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.296

М.Б. Рогачёв, М.В.Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I,

cс.473-474

священнослужителей Русской Православной церкви, в их числе епископы

Платон (Руднев), Пашин, Брянских, Кедров, Дернов, Зернов, Смирнов

(попали из Соловков). Этот поток ссыльного православного духовенства в

Коми не иссякал вплоть до конца З0-х годов.

Как отмечали составители «Обзора религиозных церковных и

сектантских группировок области Коми», «...тогда как ссыльные

представители антисоветских политических партий не пользуются доверием

и уважением со стороны населения Коми, реакционное духовенство в глазах

религиозно настроенных элементов Области окружено ореолом страдальцев

за веру и правду». При этом местные партийные органы с сожалением

отмечали, что «устойчивое положение тихоновцев объясняется наличием

большого числа ссыльных духовников - попов и архиереев... Ссыльные

более образованны и легко побеждают местных малообразованных

обновленцев». Если при этом учесть, что в то время один ссыльный

священник приходился на двух местных, картина складывалась не в пользу

обновленческой церкви.

Благодаря просветительской деятельности ссыльного тихоновского

духовенства «доставалось» не только обновленцам, но и представителям

национальной христианской секты «Бурсылысь», которая расцвела в Коми

после гражданской войны. Показательна в этом случае история бывшего

послушника Ульяновского мужского монастыря Павла Катаева. После

закрытия монастыря c 1919 по 1927 год он служил псаломщиком в церкви

села Керчемья. В 1927 году, в период начавшейся неразберихи, Павел Катаев

оказался в секте «Бурсылысь», став одним из активных ее членов в селе

Мыелдино. Однако в 1929 году, после того как в район прибыло в ссылку

много православного духовенства, благодаря общению с тихоновскими

священниками он покинул секту. Вернувшись к службе псаломщиком при

местной церкви, в 1933 году Павел Катаев был рукоположен в сан диакона а

Там же, с.с.472-474

затем и иерея. Позже как священник он примет много страданий за веру

Христову и не отказавшись от неё умрёт в лагере во время очередного

заключения.

Надо сказать, что ситуация с очень слабыми позициями

обновленчества наблюдалась не только в Коми АО, но и по всей стране. В

одной из закрытых партийных директив от 1929 г. говорилось, что

«Наиболее реакционное течение тихоновцев усиливается... тогда, как

обновленческое течение ослабляется и в нем все больше случаев

возвращения к тихоновцам... По этим причинам внутрицерковная борьба,

подрывающая церковь изнутри и тем содействующая падению

религиозности, временно пошла на спад».

Тем не менее, обновленческая церковь, изначально призванная

расколоть православную общественность и постепенно свести на нет

поддержку массами православной «Тихоновской» Церкви, долго

и всесторонне поддерживалась официальными властями «на плаву» при

параллельном активном административном подавлении «тихоновцев». Так

в 1927 году в Автономной Области Коми даже была организована

обновленческая епархия с центром в г. Усть-Сысольске, просуществовавшая

до начала З0-х годов.

В столице Коми АО г. Усть-Сысольске, несмотря на

явное преобладание среди прихожан противников обновленчества,

Областной исполком тем не менее всеми правдами и неправдами

препятствовал любой возможности передачи храмов в ведение

«тихоновской» Церкви.

При этом власти часто прибегали к открытому нарушению

действующего законодательства. Сохранилось постановление заседания

Президиума Областного исполнительного комитета Коми АО в отношении

тихоновского Троицкого собора в г. Усть-Сысольске, который по каким-то

Выписки из архивного дела УФСБ по РК, № КП 10548 «Дело по обвинению Катаева Павла

Егоровича»//Личный архив Андриянова И.В.

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.75

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, c. 474

причинам к 1925 году оказался в руках немногочисленных представителей

обновленческой церкви. Согласно этому документу «На ходатайство членов

религиозного общества (тихоновцев) о передаче им в пользование для

религиозных нужд Троицкого собора, находившегося в пользовании у

группы верующих – обновленцев Постановили: Ввиду того, что против

членов религиозного общества (тихоновцев) ходатайствующих ныне о

передаче им в пользование Троицкого собора, которые при управлении этим

собором допустили ряд упущений к имуществу, возбуждено уголовное дело,

которое в настоящее время находится в стадии выяснения виновных лиц – в

ходатайстве отказать».

2.4. Репрессии и антирелигиозная пропаганда против Русской Православной

Церкви в Коми крае в 1920-е годы

В 1925 году в советской России был организован Союз безбожников (с

1929 года - Союз воинствующих безбожников, СВБ). Основной своей

задачей эта общественная организация ставила борьбу с религией. Во главе

ее стоял видный большевик Емельян Ярославский (Миней Губельман). Эта

организация, пользовавшаяся безусловной поддержкой государства, с особой

силой развернула атеистическую пропаганду, отличавшуюся

бесцеремонностью, нападками на Церковь и оскорблением духовенства и

прихожан. Ячейки СБ были созданы и в Коми АО.

Нередко выходки членов этой организации в отношении

представителей Церкви и духовенства носили явно хулиганский окрас и были

откровенно противозаконными, но всякий раз сходили им с рук при тихом

потакании местных властей. Так члены Позтыкеросской религиозной

общины Усть-Куломского уезда жаловались на действия заведующего

Из протокола заседания Президиума Областного исполнительного комитета Коми автономной области о

передаче членам религиозного общества (тихоновцам) в пользование Троицкого собора в г. Усть-

Сысольске, от 27 февраля 1925 года.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.294

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.474

Позтыкеросской избой читальней С.М. Изъюрова и комсомольца А.В.

Худяева, которые из хулиганских побуждений занимались явной порчей книг

духовного содержания и учебников по Закону Божию, хранившихся в избе-

читальне и принадлежавших общине. В общей сложности хулиганы

испортили таким образом около 150 книг.

Реакция Коми облисполкома в ответ на вышеприведённую жалобу

удивляет своим цинизмом: «Касаясь вопроса о законности действий гр.гр.

Изъюрова и Худяева, выразившихся в самочинном использовании ими для

нужд местной избы-читальни старых переплетов, то ни один самый строгий

судья не нашел бы в таких действиях признаков какого-либо преступного

деяния. Наоборот, их действия, будучи неорганизованными по форме,

являются вполне целесообразными и разумными по существу, поскольку из

переплетов старых и никому не нужных учебников, они делают переплеты

для книг избы-читальни».

Параллельно с прочими формами наступления на Православную

Церковь в Коми в 1920-х годах присутствовали попытки местных

администраций под разными предлогами сделать невозможным проведение в

церквях богослужений, а в идеале — и вовсе закрыть церкви, принадлежащие

«тихоновским» общинам.

Хотя в партийных документах того времени не раз подчеркивалась

недопустимость борьбы с религией административными методами, а

президиум ВЦИК даже создал в августе 1924 года секретариат по делам

культов для рассмотрения жалоб по церковным делам, на деле всё обстояло

так, словно никаких подобных заявлений не было. Стремление краевых и

местных властей «ускорить» борьбу с религией довольно часто приводило к

Заявление Позтыкеросской религиозной общины Усть-Куломского уезда в Коми Облисполком о

срывании переплетов с книг из библиотек бывших церковно-приходских школ от 18 февраля 1925 г.

//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.301

Письмо Коми облисполкома Усть–Куломскому уисполкому по жалобе Позтыкеросской религиозной

общины об уничтожении корешков с книг из бывших библиотек церковно-приходских школ.//»Покаяние»,

т. XIII, часть I, с.301

нарушению закона, который и без того ограничивал деятельность

религиозных обществ.

Православная общественность пыталась отстаивать свои права, писала

жалобы, в том числе и руководству страны. Так, например,

в Национальном архиве Республики Коми сохранилась жалоба от 20 июня

1925 прихожан Усть-Вымской Благовещенской церкви на имя председателя

ВЦИК Калинина, где усть-вымичи жаловались на произвол местных властей

в отношении верующего населения.

В жалобе указывается множество нарушений законодательства

местными властями в отношении церковного сообщества, начиная от

незаконного занятия и использования помещения церкви и прилегающей

территории под склад брёвен, пожарный сарай и театр, и заканчивая

требованиями об уплате искусственно завышенных налогов и запретом

пользоваться церковным кладбищем.

Ответ Президиума Коми

Облисполкома на запрос из Президиума ВЦИК о данной жалобе как всегда

преисполнен цинизма. Вот формулировки, которые по мнению авторов

данного ответа должны были убедить вышестоящее руководство в

правильности действий местных властей: «Характерной чертой этой жалобы

является подпись ея лицами вполне определенной политической окраски:

среди 14 лиц, подписавших жалобу, имеется бывший крупный купец,

несколько заведомых кулаков, бывший урядник и несколько других лиц, так

или иначе «обиженных революцией».

Сообщая об этом, Президиум Обисполкома не желает, конечно, таким

путем опорочить выдвигаемый указанными лицами «обвинительный

материал» и этим ограничиться в своем ответе на жалобу. Напротив, жалоба

эта в большинстве ея пунктов настолько характерна по своей тупости,

злобности и полной неосновательности, что ответить на каждый пункт ея

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.474

Заявление прихожан Усть-Вымской Благовещенской церкви Области Коми председателю ВЦИК

т. Калинину о произволе местных властей относительно жизни и быта верующего населения с. Усть-

Вымь.//»Покаяние», т. XIII, часть I, с.306

будет не лишено интереса, поскольку таким путем Секретариат Председателя

ВЦИК сможет убедиться, насколько основательны как настоящая жалоба

прихожан Благовещенской церкви, так и жалоба, поданная ими в 1924 г. по

поводу постройки в ограде указанной церкви театра, разобранного

впоследствии согласно распоряжения Секретариата председателя ВЦИК –

причем распоряжение это последовало по одной лишь жалобе верующих, без

запроса объяснения Обисполкома».

Одним из приёмов закрытия Церкви было закрытие под предлогом

борьбы с эпидемией, а затем всяческое затягивание с открытием. Так было в

1925 году в с. Грива. За мизерные нарушения санитарных норм или правил

совершения обрядов накладывались большие штрафы. Очень

распространены были случаи чиновничьей волокиты с регистрацией

православных общин, с оформлением документов, придирки к ведению

отчетности и т.п.

Например, в Ильинской Косланской церкви еще в 1920 году нижний

этаж власти временно забрали под склад, но решение о его возвращении

верующим приняли только через семь лет. Были случаи, когда священников

по явно надуманным поводам привлекали к суду якобы за хозяйственные и

административные «преступления».

Так, 25 января 1925 года под

надуманным предлогом был арестован уже упомянутый выше стойкий борец

с обновленчеством, старший священник Свято-Вознесенского храма г. Усть-

Сысольска Клавдий Тюрнин.

И практически сразу же после его ареста, 1 февраля, «группа активных

сторонников советской власти» совместно с обновленцами города

попыталась провести собрание верующих в данном храме. Целью собрания

была попытка склонить прихожан присоединить Свято-Вознесенский храм, к

тому моменту ставший главным храмом «тихоновцев», к обновленческому

Письмо Президиума Коми Облисполкома в Президиум ВЦИК о жалобе прихожан Благовещенской церкви

села Усть-Вымь Коми Автономной Области на незаконные действия местных властей//»Покаяние», т. XIII,

часть I, с.310

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.475

собору, при этом сменив состав церковного совета и изгнав из храма

священников-тихоновцев Клавдия Тюрнина и Михаила Земляницына. Однако

прихожане храма, поняв, к чему клонят прибывшие, изменили повестку

собрания, а прибывших обновленцев попросту выгнали вон.

В общей сложности под разными предлогами в период с 1922 по 1929

год на территории Коми АО было осуждено 12 священнослужителей. Как

правило срок составлял от 1 до 3 лет тюрьмы либо 3 года ссылки. В это число

не входят арестованные под надуманными предлогами, чьи дела позже были

тихо прекращены за явным отсутствием состава преступления.

Все эти меры давления на Церковь давали свои плоды. По данным

0ГПУ, в 1930 году на территории Коми Автономной Области не действовало

«за неимением попов 11 церквей, в том числе 1 обновленческая, 10

сергиевских». Нетерпимая обстановка вокруг церкви, разнузданная

атеистическая пропаганда так же сокращали число прихожан. В некоторых

селах священнику приходилось оставлять службу из-за огромных налогов.

Содержание храма было целиком возложено на общину, причем эти расходы

усугублялись постоянными штрафами. Доходы крестьянских хозяйств были

невелики и потому жители часто просто не могли содержать храм и

священника. Местная советская администрация все подобные факты

преподносила на свой лад. Так, газета «Югыд туй» 14 января 1925 года

сообщила, что крестьяне с. Читаево отказались содержать священника. Этот

случай преподносился как пример атеизации местного населения, при том,

что на самом деле по данным на 1922 год в читаевскую общину входило 1589

человек. Практически не действовала с 1925 года церковь в с. Ужга. В 1927

году ставился вопрос о ее закрытии, поскольку верующие из-за недостатка

средств не могли отремонтировать свой храм. Опять же по сообщению газеты

Мацук М.А. Религиозная ситуация в Коми Республике в 1918-1938 годах на примере Свято-Вознесенского

храма г.Усть-Сысольска//Социально-культурные и этнодемографические вопросы истории коми.

Сыктывкар, 1997г., сс.56-57

Хроника политических репрессий против православного духовенства и монашества в Коми

крае//»Покаяние», т.XIII, часть I, сс.243-244

«Югыд туй» от 14 февраля 1929 года в с. Грива «по воскресным дням служба

уже не ведется, в церкви холодно, крестьяне не подвозят дров, дьяк бросил

службу, поп, ссылаясь на малые доходы, тоже собирается уходить».

Ещё одной мерой борьбы с богослужением стало проводимое в период

с 1929 по 1930 год в советской России изъятие церковных колоколов под

предлогом нехватки меди для программы индустриализации.

Насколько эта

мера была действительно связанна с нехваткой промышленной меди,

демонстрируют множественные случаи, когда сброшенные с колоколен

колокола просто разбивались, а затем оставлялись там же, на месте

разрушения, либо бросались на пристанях. Так, с колокольни закрытого

к тому времени Ульяновского мужского монастыря были сброшены

практически все колокола, включая самый большой, весом 16 тонн, отлитый

в Ярославле и пожертвованный Ульяновской обители неизвестными

московскими благотворителями в 1904 году. Упавший колокол разрушил

выступающий из восточной стены колокольни алтарь церкви Зосимы и

Савватия, при этом не получив даже трещины от удара. Затем он был

рассверлен в нескольких местах и разбит при помощи взрыва, а огромные

куски еще несколько лет валялись на берегу Вычегды возле находящейся

подле монастыря пристани.

В Коми сохранилось огромное количество

преданий и рассказов о брошенных на пристанях церковных колоколах и их

обломках, которые с годами постепенно затянуло в прибрежный песок.

* * *

Итак, основными событиями в жизни Церкви в Коми в 1920-х годах

стали окончательная ликвидация крупных православных духовных центров

региона, коими являлись Троице-Стефановский Ульяновский мужской и

Крестовоздвиженский Кылтовский женский монастыри и которые де факто

продолжали существовать, в одном случае - в виде действующего комплекса

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.475

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.163

Андриянов И. «Крестный путь»//Вера-Эском, 1996. № 226-227

церквей Ульяновского монастыря, а в другом — в виде Кылтовской

монашеской трудовой коммуны (сельхозобщины).

Процесс изъятия церковных ценностей 1922-23 годов на территории

Коми АО не был столь кровопролитным, как это было в других областях

России. Местные приходы были достаточно бедны и не могли дать

экспроприаторам сколь-нибудь значительных норм по сбору драгоценных

металлов. Попытки советских властей расколоть Православную Церковь в

Коми изнутри с помощью просоветского движения обновленцев, которое

зародилось в недрах ГПУ в начале 1920-х годов, так же не принесли

значительных результатов: насильственное изъятие храмов у православных

верующих и передача их обновленцам не добавляло авторитета последним в

Коми и приходы их оставались малочисленными.

Несмотря на видимую официальную политику Центральных властей,

направленную к соблюдению законности в отношении к Церкви, духовенству

и верующим, на деле можно было наблюдать постоянно имевшие место

факты откровенного произвола со стороны представителей местных властей,

а также со стороны антирелигиозных и антиправославных организаций,

таких как Союз безбожников и Обновленческая церковь. Данные факты

произвола отличались постоянным использованием административного

ресурса местных властей, вплоть до нарушения действующего

законодательства, а также молчаливое потакание со стороны тех, кто должен

был следить за законностью происходящего.

Но, несмотря на все эти испытания Православная Церковь

не собиралась умирать, ломая все теории марксизма-ленинизма

о материальной и экономической первооснове данной организации.

ГЛАВА III. Тотальная война против Русской Православной Церкви в

Коми крае в 1930-е годы

3.1. Положение Русской Православной Церкви в Коми крае в начале 1930-х

годов

К концу первого десятилетия с момента установления в России

советской власти и первых репрессий, в Коми Автономной области уже были

заметны первые результаты антицерковной политики. Так, в 1926 году, по

данным газеты “Югыд туй” (от 1 августа 1926 г.), в Коми области

действовало 104 православных общества, в которые входило 34514 человек.

На приходах служило 108 священников, 11 диаконов и 91 псаломщик. Число

православных обществ примерно соответствовало числу православных

приходов в 1916 году - тогда их было 112. Но уже к началу 1930 года

функционировал 101 храм из 131 имевшихся в области, в число которых

входило 14 приписных. На приходах оставалось 90 священников, еще 19

были за штатом.

Период 1930-х годов ознаменовался в истории России как время общего

тотального наступления на все религии и церкви (включая даже

обновленческое движение), среди которых основные лишения претерпела

Православная Церковь. Д. В. Поспеловский в своей работе «Русская

Православная Церковь в XX веке» указывает, что «это разрушительное

наступление прошло тремя волнами - в 1929-1930, 1932-1934 и 1936-1938

г.г.».

Однако, если взглянуть на статистику закрытия церквей, арестов

и вынесения приговоров на территории Коми АО, то можно заметить, что

здесь картина была несколько иной. Репрессии против православного

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.478

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.81

духовенства в Коми прошли двумя волнами - в 1930-1934 и 1936-1938 годах.

Первая, связанная с коллективизацией, в основном ударила по сельским

священникам. Вторая, самая страшная, захлестнула практически все

оставшееся на свободе духовенство. Вместе со священно и

церковнослужителями за веру пострадало и немало мирян, входивших в

«церковный актив».

С 1928 года в СССР в связи со свёртыванием НЭПа начинается

наступление на частное предпринимательство. К категории частных

предпринимателей были отнесены и крепкие крестьянские хозяйства, так

называемые «кулацкие». А вскоре к числу «кулацкого элемента» были

отнесены и сельские священники. Новая массовая репрессивная кампания

против Церкви начинается в 1929 году. Для начала репрессий решающее

значение имело обращение ЦК ВКП(б) от 24 января 1929 г. «О мерах по

усилению антирелигиозной работы», подписанное Л. М. Кагановичем. В духе

теории усиления классовой борьбы по мере успехов строительства

социализма, в нем указывалось на возрастающее сопротивление церкви

социалистическим преобразованиям, а потому религиозные организации

объявлялись единственной легальной контрреволюционной силой,

пользующейся влиянием в массах. Особо подчеркивалась допустимость

административных мер для пресечения антисоветской деятельности, что по

сути открывало дорогу для репрессий против православных общин и

духовенства.

8 апреля 1929 года выходит постановление ВЦИК и СНК

РСФСР «О религиозных объединениях», запрещавшее отныне без

разрешения властей проводить собрания верующих, избирать руководителей

общин, совершать обряды вне храмов, организованно обучать детей религии,

ремонтировать здания и т.д.. В мае того же года Всероссийский съезд Советов

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.480;

Хроника политических репрессий против православного духовенства и монашества в Коми

крае.//«Покаяние», т. XIII, часть I, сс. 244-251

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.477

изъял из Конституции положение о свободе религиозной пропаганды (однако

при этом свобода атеистической пропаганды сохранялась).

7 ноября 1929 года публикуется статья Сталина «Год великого

перелома», содержащая призыв к сплошной коллективизации и

сверхиндустриализации. Уже вскоре после этой статьи, ознаменовавшей

начало культа личности Сталина, 5 декабря 1929 года была образованна

комиссия политбюро под руководством Я. А, Яковлева по вопросам

коллективизации. 5 января 1930 года принимается постановление ЦК

ВКП(б) о темпах сплошной коллективизации, предписывавшее завершить

коллективизацию к концу года, после чего конечной формой хозяйства

повсеместно должна была стать артель с полным обобщением имущества.

Начинается массовая принудительная коллективизация и принятие мер

«борьбы с кулачеством», которые в итоге привели к массовым выступлениям

крестьян по всей стране.

Если учесть, что в Коми в те годы имелся всего один город Усть-

Сысольск (Сыктывкар), то становится ясно, сколь сильно данные

мероприятия коснулись населения края, в число которого входила и паства

православных приходов. Разумеется, сельское духовенство повсеместно и

всецело поддерживало интересы своей паствы, и потому можно было бы

подумать, что начавшиеся репрессии против Церкви в сельских районах

были своеобразной мерой подавления духовенства как потенциальной

организующей сплачивающей силы со стороны крестьян. Вероятно это так

же было одной из причин репрессий. Одновременно в печати появляется

заявление Союза воинствующих безбожников: «В течение 1930 г. мы

должны превратить нашу красную столицу в безбожную Москву, наши

деревни в безбожные колхозы... колхоз с церковью и попом достоин

карикатуры... Новой деревне Церковь не нужна».

100

А.Ф. Виленский Россия. Вехи истории. (Даты, события, люди). М.1994., с.с.183-184

Там же, сс.186-187

100

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.167

Если верить вождю СВБ Е. Ярославскому (Минею Губельману), то в

течение 1930 года численность церквей сократилась в некоторых районах

страны на 50 процентов.

101

Что было немудрено, если учесть новые условия,

в которые отныне были поставлены церковные приходы. Так, несмотря на то

что Церковь не получила статуса юридического лица, все действовавшие в

то время на территории РСФСР религиозные объединения были обязаны

зарегистрироваться в течение одного года. Местные власти имели право

отказать в регистрации, и тогда приход закрывался, а церковное здание у

верующих отбиралось. Местные власти сохранили право контролировать

состав «двадцаток» и отвергать среди избранных приходом должностных

лиц «неугодных». Религиозные объединения не имели права организовывать

какие бы то ни было центральные кассы для сбора добровольных

пожертвований, устанавливать какие бы то ни было обязательные сборы и

заключать какие бы то ни было контрактные соглашения. Запрещалась также

всякая благотворительная деятельность, даже по отношению к

нуждающимся священнослужителям и их семьям. Было сделано всё, чтобы

экономически Церковь не смогла выжить. Так, например, в том же

законодательстве было указано, что, поскольку Церковь не является

юридическим лицом, договоры о ремонте церковного помещения могут

заключаться только отдельными членами церковных органов, а не всем

приходом и поэтому рассматривались как частные коммерческие сделки,

которые облагались непомерным налогом.

Для того чтобы выжить, церковным органам приходилось обходить эти

законы и жить в постоянном страхе, что их уличат в незаконных действиях.

Во время первой пятилетки, когда в 1929 г. развернулась кампания против

частного предпринимательства, Церковь рассматривалась как частное

предприятие. Священники, епископы и приходы облагались совершенно

непомерным налогом, как "доходные" частные предприятия. В случае

101

Там же, с.167

неуплаты налога священники, епископы и члены приходского совета могли

быть арестованы и их приходы закрывались.

102

Все эти меры борьбы с Церковью в полной мере проявились на сельских

приходах Коми края, но с некоторым региональным отличием. Пользуясь тем,

что многие населённые пункты были оторваны не только от центра страны но

и даже от столицы региона из-за отсутствия нормальных путей сообщения,

власти на местах порой творили форменный беспредел. Ведь для того, чтобы

доставить и подать жалобу, а затем дождаться её рассмотрения, требовалось

время. А потому нередко случалось так, что «гневный окрик» центральных

властей на полное нарушение законности региональными властями (да,

бывало и такое) запаздывал на столько, что было уже поздно что-либо

менять. Остаётся только удивляться, какие чудеса порой творились

верующими, чтобы спасти свои храмы от разорения. Так, к примеру, на

пленуме Щельяюрского сельсовета Ижемского района от 6 февраля 1930 года

было решено ликвидировать местную церковь. Постановление пленума не

лезло ни в какие рамки:

«1) Учитывая полное отсутствие зданий под избу-читальню, пионер-

клуб, подтвердить постановления, считать необходимым закрыть церковь в

Щельяюре, представить материал Райадмотделу РИКа на утверждение.

2) Поручить президиуму сельсовета, предупредить церковный совет о

прекращении колокольного звона.

3) Сразу же созвать комиссию проверить и составить смету на ремонт

здания, а также установить амортизацию каковое возложить на верующих,

сумму взыскать за счет ремонта, а также передать имеющиеся церковное

имущество по описи, для проведения указанной работы пригласить техника».

К счастью верующие успели вовремя доставить жалобу в Коми

Облисполком, откуда срочной телеграммой был дан приказ Ижемскому РИК

немедленно прекратить самовольное закрытие церквей, приостановить

102

Там же, с.158

переделку Щельяюрской церкви и впредь до решения Облисполкома

оставить её в распоряжении верующих. В итоге храм действовал ещё

несколько лет и Щельяюрская церковь была закрыта только через 8 лет, в

1938 г.

103

Такие ситуации возникали повсеместно. За подобными решениями

никогда не стояло большинство населения. Лишь «прогрессивное

меньшинство», которое чувствовало поддержку центральных властей, а

потому отличалось в своих действиях особой наглостью и цинизмом. Так,

например, было на «Общем собрании граждан села Савинобор (Саваяг) о

закрытии церкви» 15 марта 1930 г. На собрании присутствовало всего 47

человек. В итоге в результате «голосования» имеющуюся в селе церковь

решено было закрыть (40 голосов «за», 7 голосов «против»).

104

Ситуация не менялась и в последующие годы: безобразия творили как

правило крайне малочисленные группы приезжих служащих во главе с

представителями сельсоветов.

105

Судя по сохранившимся документам,

сельские «активисты» на местах подчас прямо-таки соревновались в

оригинальности, придумывая всевозможные «убедительные» доводы в

пользу необходимости закрытия церкви и используя для этого любой

малейший повод. Так, в селе Слудка Прилузского района церковь пытались

закрыть пол предлогом наличия якобы опасной трещины в стене, грозившей

разрушением здания, при том, что церковь простояла так более ста лет, а

«трещины которые обнаружены, появились вскоре после постройки, так и

остались по сие время».

106

В селе Объячево Прилузского р-на церковь была временно закрыта в

декабре месяце связи с эпидемией скарлатины, после чего впоследствии её не

103

Выписка из протокола пленума Щельяюрского сельсовета 6 февраля 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I,

сс. 322-333; Телеграмма Коми Облисполкома Ижемскому РИК от 27 апреля 1930 г.//«Покаяние», т. XIII,

часть I, с.с. 322-333

104

Протокол общего собрания граждан села Саваяг о закрытии церкви.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.325

105

Жалоба религиозной общины Деревянского сельского совета Усть-Куломского района Коми Области в

Облисполком о разрушении сельсоветом церкви 3 августа 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 373

106

Обращение группы верующих Гурьевского и Прокопьевского общества с. Слудки Прилузского района в

ВЦИК о передаче церкви верующим//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 325

разрешили открыть из-за неуплаты налога. Затем помещение начало

незаконно использоваться сельсоветом под склад отделения Госбанка.

107

3.2. Экономическая борьба и пропаганда против Русской Православной

Церкви в Коми крае в 1930-е годы

В селе Вотча Сысольского района церковь так же в 1931 году была

закрыта «на несколько дней, якобы по причинам скарлатины, тогда как

таковой в селении совсем не было.». Сразу же затем председателем

сельсовета приход был незаконно обложен огромными налогами с

требованием о их немедленной уплате.

108

После обращения к прокурору

области верующие получили разрешение на открытие храма. Однако

председатель сельсовета не успокоился и продолжил шантаж закрытием

храма, требуя о внесении в самый кратчайший срок свежевыдуманного им

налога в размере 5000 руб. в год.

109

На приходах в сёлах Визинга и Пожег во время богослужений молодежь,

бросая камни в окна церкви, разбила все стёкла. На жалобы церковного

совета сельсовет прямо ответил: «Пусть бьют, скорее церковь закроется!». В

селе Кибра в церковь прямо во время богослужения вошли председатель

сельсовета с двумя активистами и присвоили всю выручку от продажи свечей

и 50 процентов от оплаты жалования священника. В Порожском сельсовете

ячейкой ВКП(б) и сельсоветом на общем собрании граждан было заявлено:

«Кто не будет соглашаться давать подписи на закрытие церкви, того будем

считать срывщиком мероприятий Соввласти и к ним будут применяться меры

вплоть до ареста».

110

107

Письмо начальника Коми Областного отдела ОГПУ в ПП ОГПУ по Северному краю о требовании

жителей с. Объячево открыть церковь 30 марта 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.335

108

Письмо председателя Комиссии по вопросам культов Коми Облисполкома Сысольскому райисполкому о

рассмотрении жалобы верующих с. Вотча август 1932 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 347

109

Заявление Председателю Центрального исполнительного комитета М. И. Калинину от членов церковно-

приходского совета Вотчинской дер. Сысольского района Коми области 21 августа 1932 г.//«Покаяние»,

т. XIII, часть I, с. 345

110

Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и деятельности Союз воинствующих

безбожников по Коми области 8 октября 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 355

Подобные бесчинства приводили к возникновению массовых протестов

со стороны жителей, нередко заканчивавшихся вспышками насилия. За

первое полугодие 1930 года собрания и массовые выступления «на

религиозной почве» были отмечены сразу в нескольких сёлах: в Слудке,

Прокопьевке, Мутницах Прилузского района, Чухломе Визингского района,

Мыелдино Пожеге и Воче Устькуломского района, Небдино, Сторожевске,

Поъельске и Корткеросе Сторожевского района. В селе Мыелдино после

собрания около 100 женщин открыли закрытую властями церковь. При

попытке разогнать их началась массовая драка. В селе Слудка, где церковь

всё же была закрыта в начале марта 1930 года под предлогом «опасной

трещины», 15 марта с утра так же собралось около 100 женщин,

потребовавших немедленно открыть церковь. В селах Мутница и

Прокопьевка дело закончилось избиением секретарей партячейки и

стрельбой.

111

На стихийном собрании граждан села Чухлом, где присутствовали в

основном женщины числом около 200 человек, последние выступили с

требованием вернуть священника, арестованного ОГПУ якобы за агитацию

против советской власти, открыть церковь, освободить занятый сельсоветом

«поповский дом» и вернуть священнику отобранное имущество.

112

В этот период резко возросло негативное отношение сельского

населения к советской власти и к любым проводимым ею мероприятиям. Так,

в сводках Коми областного отдела ОГПУ «О проведении празднования 1 мая

в области» от 15 мая 1930 года отмечалось негативное отношение к данному

празднику. В селе Кочпон «В день 1 мая праздника не чувствовалось, все

работали. На вопрос почему не празднуете, многие женщины отвечали:

«Праздники праздновать нам теперь не дают, церковь закрыли, попа

111

Из докладной записки Облотдела ОГПУ «О политическом состоянии деревни и настроении крестьянства

Коми области» секретарю обкома ВКП(б) тов. Колегову 10 мая 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.327

112

Из оперативно-информационной сводки о «более выдающихся преступлениях», зарегистрированных

Коми Областным уголовным розыском по г. Сыктывкару и районам области за апрель 1930 г.//«Покаяние»,

т. XIII, часть I, с.326

арестовали, нечего заставлять праздновать большевистские праздники». На

предложение идти в г. Сыктывкар (бывший Усть-Сысольск) на первомайский

митинг, последовал ответ: «Нам разве бабам собраться да идти в город

требовать открытия церкви. Это будет лучше митинга».

113

Согласно сводкам,

в этот период «у массы сложилось мнение, что поступая в колхоз, каждый

человек должен бросать свои религиозные убеждения и благодаря этому

многие верующие, в том числе и бедняки не идут в колхоз».

114

В итоге в 1930—1931 гг., появляется целый ряд секретных инструкций

ВЦИКа и Наркомфина с требованиями снизить ставки налогов с духовенства

регулированием максимальных пределов налогов. Согласно циркуляру

ВЦИКа от 20 июня 1930 г. центральные власти прекрасно знали о главных

нарушениях «законов о культах»:

1. Произвольное изъятие у верующих культовых зданий и одностороннее

расторжение с ними договоров.

2. Чрезмерное налоговое обложение зданий и духовенства.

3. Незаконное лишение духовенства жилплощади.

4. Незаконное чинение препятствий духовенству в «отправлении культа».

Циркуляр требовал восстановления справедливости в трехмесячный

срок: возвращения неправильно отобранных храмов, пересмотра страховых

сумм, взимаемых с храмов и приведения их в соответствие с подлинной

стоимостью зданий. Виновные, согласно циркуляру, должны были

привлекаться к ответственности.

115

Двумя месяцами позднее появляется уже секретное постановление

Президиума ВЦИК «О налоговом обложении настоящих и бывших

служителей культа за 1930—1931 гг.». Оно содержит налоговые правила,

касающиеся духовенства. По доходам от сельского хозяйства налог на

113

Из сводки Коми областного отдела ОГПУ в Коми обком ВКП (б) о проведении празднования 1 мая в

области 15 мая 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.329

114

Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и деятельности Союз воинствующих

безбожников по Коми области 8 октября 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 355

115

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.161

священнослужителя не должен был превышать налог крестьянина с таким же

доходом больше чем на 100%. Даже если доход священнослужителя не

увеличился по сравнению с 1928—1929 гг., налог мог быть увеличен

максимум на 75% по сравнению с предыдущим годом. Сумма общего налога

по «нетрудовым доходам» (т. е. содержание, выплачиваемое приходом) не

могло превышать налог 1928-1929 гг. больше чем на 75%.

116

Однако, судя по

творившимся нарушениям, складывается впечатление, что в Коми эти

документы либо не приходили, либо игнорировались на уровне местных

сельсоветов.

В 1932-33 гг. в результате мер по раскулачиванию и насильственному

изъятию зерна в стране начался массовый голод.

117

Пытаясь снять с себя

ответственность за разгул незаконных действий властей на местах, 25 июня

1932 года ЦИК и СНК СССР выдают постановление «О революционной

законности», в котором поставлена задача «ввести революционную борьбу

в рамки законности».

118

Несколько ранее, 9 июня 1932 г. появляется

«Циркуляр постоянной Культкомиссии при Президиуме ВЦИК центральным

исполнительным комитетам автономных республик, краевым и областным

исполнительным комитетам о порядке закрытия культовых зданий». В нём

прямо указывалось на то, что имущество закрытых церквей, подлежащее

зачислению в Госфонд, нередко использовалось местными советами по

своему усмотрению, а во многих случаях, за отсутствием достаточного

наблюдения, расхищалось.

119

Возможно, данный факт в некоторой степени объясняет то рвение,

с которым местные власти в Коми пытались поскорее закрыть и полностью

ликвидировать отдельные храмы, часто прибегая к откровенному обману

116

Там же, с.162

117

А.Ф, Виленский Россия. Вехи истории. (Даты, события, люди). М.1994., с.190

118

Там же, с.191

119

Циркуляр постоянной Культкомиссии при Президиуме ВЦИК центральным исполнительным комитетам

автономных республик, краевым и областным исполнительным комитетам о порядке закрытия культовых

зданий 9 июня 1932 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 343

односельчан. Вероятно, нередко их интересовало имущество этих самых

храмов, на которое можно было наложить руки и «под шумок» поживиться.

После выхода постановления в Коми АО начинаются разбирательства

жалоб верующих, которые, на тот момент более не доверяя краевым и

районным администрациям, отправляли ходоков даже к самому

«всесоюзному старосте» Калинину.

120

Начавшиеся расследования показали,

что «почти половина не функционирующих церквей явилась результатом

искажений и грубых перегибов местных организаций, в частности:

непосильное обложение налогами и самообложение вопреки постановлению

СНК, беззаконное запрещение служения в церквях, запрещение выездов в

соседние села для отправления треб и т.д.».

121

В результате на 1 октября 1933

г. из имевшихся в области 137 церквей «фактически используется для

удовлетворения религиозных нужд верующих – 68: 35 сергиевских и 33

обновленческих, остальные 69 церквей не функционируют. Часть из них,

несмотря на то, что закрытием не оформлена, используется под культнужды,

остальные бездействуют из-за отсутствия служителей культа, неуплаты

налогов, нарушения договоров по ремонту зданий и 17 церквей брошены

служителями культа, как не дающие дохода и ввиду отсутствия

верующих».

122

В документах появляются требования Комиссии по вопросам культов при

Коми Облисполкоме «срочно расследовать указанные факты нарушения

закона о религиозных объединениях и, в случае подтверждения этих фактов,

виновных привлечь к ответственности».

123

Но несмотря на видимое торжество закона в отношении прав

верующих, на деле ситуация мало изменилась. Потому что практически

120

Заявление Председателю Центрального исполнительного комитета М.И. Калинину от членов церковно-

приходского совета Вотчинской дер. Сысольского района Коми области 21 августа 1932 г.//«Покаяние», т.

XIII, часть I, с. 345

121

Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и деятельности Союза воинствующих

безбожников по Коми области 8 октября 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 355

122

Там же, с. 355

123

Письмо председателя Комиссии по вопросам культов Коми Облисполкома Сысольскому райисполкому о

рассмотрении жалобы верующих с. Вотча август 1932 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 347

одновременно с постановлением «О революционной законности», 15 апреля

1932 года в стране было объявлено о начале «Безбожной пятилетки», в

результате которой «к 1 мая 1937 года имя Бога должно было быть забыто на

территории страны».

124

Поняв всю несостоятельность обновленческого

движения в качестве инструмента для раскола и постепенного разрушения

Православной Церкви изнутри, уже в начале 1930-х годов советское

правительство сделало основную ставку на Союз воинствующих

безбожников в качестве «ударной силы» для борьбы с религией.

Советские руководители всё ещё продолжали верить в теорию

классиков большевизма об эффективности борьбы с «религиозным

дурманом» при помощи пропаганды. В одном из писем начальника Коми

областного отдела ОГПУ выражалась уверенность в том, что «тихоновские»

церкви «при наличии хорошо поставленной антирелигиозной работы, можно

бы безболезненно перевести на помещения для культурных целей, что не

происходит лишь по причине плохо отлаженной антирелигиозной работы».

125

Однако работа Союза воинствующих безбожников, этого насквозь

искусственного образования, в Коми шла из рук вон плохо (впрочем, как и

следовало ожидать). Так в 1933 году о работе СВБ сообщалось, что: «В

результате полной бездеятельности Облсовета СВБ, до сего времени ячейки

СВБ по Области не оформлены, повседневной массовой антирелигиозной

работы на местах не проводится. Итоги антипасхальной кампании не

подведены. Об антирелигиозной работе в период летних

сельскохозяйственных работ указаний никаких не дано. Районные комитеты

партии до сего времени также ничего не предприняли по восстановлению

ячеек на местах». В итоге для «развертывания массовой антирелигиозной

работы» в союз решено было в административном порядке направлять

студентов и служащих, «находящихся на каникулах курсантов Пединститута

124

А.Ф, Виленский Россия. Вехи истории. (Даты, события, люди). М.1994., с.191

125

Письмо начальника Коми областного отдела ОГПУ ответственному секретарю Коми Областного

комитета ВКП(б) о перегибах в отношении священнослужителей со стороны низовых советских и

партийных органов 5 сентября 1931 г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, с.338

и техникумов; уполномоченных выехавших на посевную, а также

выезжающих на места Областных работников».

126

Всё это лишний раз

свидетельствовало о том, что местное население не испытывало особого

рвения иметь дело с данной организацией и как-либо участвовать в её акциях.

Не происходило это и в дальнейшем. Несмотря на прирост количества

членов СВБ в коми АССР более чем в десять раз с 81 человека в 1934 году до

881 в 1936, это было, прямо скажем, не слишком много для населения края.

127

Более того, к апрелю 1937 года «в следствии недооценки значения общества

СВБ, Областная организация этого общества развалилась и даже Областной

центр Союза безбожников бездействует и по существу работу прекратил».

128

В итоге в середине 1937 года Союз воинствующих безбожников в Коми

АССР по сути пришлось создавать заново.

129

Однако к тому времени уже стало ясно, что СВБ, так же, как и движение

обновленцев, не справились с задачей по «законообразному» уничтожению

религии и стирания имени Божиего из сердец людей на территории отдельно

взятой области и объявленная 15 апреля 1932 года «Безбожная пятилетка»

здесь полностью провалилась. То же самое происходило и по всей стране:

даже в самые тяжёлые годы репрессий против церкви в 1937-1940 гг. вожди

советского атеизма считали, что число верующих в стране составляет от 45

до 50 процентов всего населения страны.

130

126

Из протокола заседания Секретариата Коми Обкома ВКП (б) «О работе Союза безбожников» 11 августа

1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 352

127

Сведения Коми Отдела народного образования о работе кружков Союза воинствующих безбожников 9

апреля 1937 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 382

128

Из протокола заседания бюро Коми ОК ВКП(б) «Об антирелигиозной пропаганде» 11апреля 1937 г.

//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 382

129

Из протокола заседания бюро Коми Обкома ВКП(б) «О созыве месячных курсов по подготовке

организаторов антирелигиозной работы» 16 июня 1937 г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, с. 384; Телеграмма

Коми республиканского Совета в Центральный Совет Союза воинствующих безбожников (г. Москва) о

командировании лектора для чтения лекций на антирелигиозные темы Не позднее 1 июля [1937]

г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, с. 385

130

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.166

3.3. Закрытие храмов в Коми крае в 1930-е годы

В 1933 году, несмотря на все разговоры о законности в отношении прав

верующих, процесс закрытия церквей и уничтожения церковных зданий в

Коми АО ничуть не замедлился. Храмы уничтожались уже как «тихоновские»

так и обновленческие (к этому моменту частым явлением стало возвращение

целых приходов обновленцев в лоно официальной Церкви, а значит и возврат

церковных зданий, прежде числившихся за обновленцами). Так, в 1932 году в

Сыктывкаре был полностью уничтожено здание Стефановского собора.

131

1933 году было утверждено постановление президиума Облисполкома Коми о

ликвидации в Сыктывкаре Троицкого собора, принадлежавшего

обновленцам, который позднее так же был полностью разрушен.

132

По

документам 1930-1933 гг. можно проследить динамику процесса закрытия и

ликвидации церквей в Автономной Области Коми. Так по состоянию на 10

декабря 1930 года в Коми действовала 101 церковь, в том числе 14 приписных,

из них 74 «сергиевских», 24 обновленческих и 3 «автокефальных». При этом

помимо штатных священников в Области находилось 272 ссыльных

священнослужителя («сергиевцы»). Благодаря влиянию последних отмечалось

усиление «сергиевцев»: в течение года некоторые приходы несколько раз

переходили от обновленцев к «сергиевцам» и наоборот.

133

В первой половине

1932 года, когда наблюдался подъём духовной жизни после признания в

СССР перегибов в отношении церкви, по области действовала уже 121

церковь различных толков.

134

На 1 октября 1933 г., согласно справке Областного отдела ОГПУ по

антирелигиозной работе, по Области Коми из 137 имеющихся церквей

131

М.Б, Рогачёв Печальная летопись Стефановского собора.//Родники пары (научно-популярный сборник).

Сыктывкар, 1989 г., с.158

132

Выписка из протокола № 71 заседания Президиума ВЦИК о ликвидации Троицкого собора//«Покаяние»,

т.XIII, часть I, с.349

133

Из докладной записки Коми Областного отдела ОГПУ о политическом состоянии Коми области в

отношении религии 10 декабря 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.332

134

Сведения о молитвенных зданиях по области Коми (по телеграфным данным райисполкомов). 5 апреля

1932 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.342

фактически действовали уже всего лишь 68, из которых 35 были в руках

«сергиевцев» и 33 у обновленцев. Остальные 69 храмов не функционировали.

При этом часть из них, несмотря на то, что не были официально закрыты,

самовольно использовались местными властями «под культнужды» (клубы,

зернохранилища и т.п.). Другие не действовали «из-за отсутствия служителей

культа, неуплаты налогов, нарушения договоров по ремонту зданий».

135

С конца 1933 года процесс ликвидации действующих церквей стал ещё

более набирать обороты. В 1933 году была предпринята попытка незаконно

закрыть Кочпонскую церковь: последний на тот момент храм «тихоновцев» в

окрестностях Сыктывкара.

136

По уже отработанной ранее схеме

предпринимались попытки запрещать церковные службы под предлогом

несуществующих эпидемий. Так, в феврале 1934 г. Онежской общине

запрещали служить из-за якобы эпидемии тифа, которой на Выми в пределах

врачебного участка на тот момент не было и в помине.

137

В мае 1934 г.

Верхолузской православный общине Прилузского района в виду якобы

«эпидемии кори» местным сельсоветом были сорваны Пасхальные

богослужения и все последующие пасхальные праздники.

138

В селе Важкурья

Сторожевского района на 1934 г. местный сельсовет незаконно обложил

церковное здание чудовищным налогом в размере около 6000 руб., а так же

наложил громадный подоходный налог на священника, дополнительно так

запугав его, что тот вскоре умер. Затем сельсовет отобрал здание церкви,

устроив там склад.

139

Несмотря на грозный окрик Комиссии по вопросам

культов Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР в

135

Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и деятельности Союз воинствующих

безбожников по Коми области от 8 октября 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.355

136

Заявление в Коми Областную прокуратуру г. Сыктывкара Кочпонского Церковного общества верующих

о разрешении совершать службы в Кочпонской церкви//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 350

137

Заявление в Исполком Автономной Области Коми служителя культа Онежской общины верующих

Соболева Александра о неправомерном запрещении проводить церковные службы 19 февраля 1934

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.363

138

Жалоба Верхолузской православный общины Верхолузского с/совета Прилузского района в Постоянную

Комиссию при Президиуме Коми Облисполкома по вопросам культов о запрещении проводить службы 21

мая 1934 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.364

139

Жалоба в Комиссию по вопросам культа при ВЦИК Важкурского церковного совета Сторожевского

района о возврате здания церкви и снижении налогов 30 марта 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 368

Комиссию по вопросам культов при Коми Облисполкоме с требованием

немедленно прекратить незаконные действия, безобразия не прекратились.

140

По словам верующих «с церкви были сняты колокола... Утварь уже выносят

из церкви, здание которой намечено под какое-то учреждение».

141

В селе

Деревянск Усть-Куломского района в августе 1935 г. «небольшой группой

совместно с сельсоветом служащими без ведома религиозной Общины

разрушили Церковь, из Колокольни выбрасывали колокола на землю и

некоторые разбились.» Всё это происходило несмотря на протесты местного

населения.

142

В селе Пажга Сыктывдинского района в октябре 1935 г. была

разобрана церковная кирпичная ограда для нужд строительства МТС.

143

Пик ликвидации храмов пришелся на 1935-1938 годы: было закрыто 72

церкви. Последние 17 храмов прекратили свое существование в 1939-1941

годах. В итоге перед войной в Коми АССР не осталось ни одного

действующего храма.

144

Формулировки при закрытии в основном были

одинаковыми: «В связи с тем, что церковь ликвидирована и переоборудована

полностью под клуб, церковь считать ликвидированной», «церковь была

закрыта первоначально за невыполнения договора» или «колхозная масса

смотрящая на церковь и на богослужение отрицательно, единодушно вынесла

пожелание о закрытии церкви» и т.п.

145

Конечно, местное население продолжало протестовать, хотя уже и не в

таком количестве как раньше. В стране начались массовые репрессии, а

потому защитников церкви становилось всё меньше. «Абсолютное

большинство трудящегося населения… не протестовало, а протестовали

140

Письмо Комиссии по вопросам культов Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР в

Комиссию по вопросам культов при Коми Облисполкоме о неправомерном закрытии Важкурской церкви 9

мая 1935 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 368

141

Жалоба Важкурского церковного совета Сторожевского района в Коми Облисполком о закрытии церкви

28 мая 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 368

142

Жалоба религиозной общины Деревянского сельского совета Усть-Куломского района Коми Области в

Облисполком о разрушении сельсоветом церкви 3 августа 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 373

143

Выписка из протокола заседания Пажгинского сельсовета Сыктывдинского района об изъятии церковной

ограды 6 октября 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 375

144

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.479

145

Выписки из протоколов о закрытии церквей. //«Покаяние», т. XIII, часть I, сс. 376-388

бывшие там в ссылке служители культа с незначительным количеством

антисоветски настроенных элементов».

146

Это было одним из отличий

гонений на Церковь в Коми АО: с конца 1920-х область стала местом

политической ссылки для духовенства, которое вплоть до последнего

момента активно участвовало в жизни местных церковных приходов и в

конце концов вместе с местными священниками и мирянами приняло на себя

последний удар, направленный на уничтожение Церкви.

В 1930-х годах среди формулировок о причинах закрытия церкви

присутствовала такая: «бездействует вследствие отсутствия попа».

147

За ней

скрываются страшные судьбы, постигшие многих подвижников Церкви в

Коми в 1930-х годах.

Священнослужители по роду деятельности всегда находились во главе

духовной жизни приходов. Без них невозможно было совершать в полном

объёме богослужения и церковные таинства. Поэтому при самовольных либо

санкционированных попытках закрытия церквей первый удар местные власти

всегда наносили именно по ним. Волна уголовного преследования

духовенства началась в Коми в 1929 году, сразу с началом кампании по

коллективизации и раскулачиванию. Отныне священники, никогда не

пользовавшиеся земельными наделами, могли быть самовольно обложены

местными сельсоветами огромным завышенным налогом «по

хлебозаготовке» как «кулаки». В случае если семья священника не могла

выплатить налог, её жильё и имущество распродавалось с торгов.

Неоднократно священников незаконно привлекали к принудительным

работам. При этом часто была бессильна даже помощь приходов,

старавшихся спасти своего священника и собрать необходимый налог.

148

Как

146

Ходатайство Коми Облисполкома в комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК об

утверждения решения Президиума Коми Облисполкома о закрытии Межадорской и Корткеросской церквей

26 апреля 1937 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 372

147

Ответ Усть-Куломского райисполкома на запрос Комиссии по вопросам культа при Президиуме ЦИК

СССР о закрытии церквей в селе Усть-Кулом//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 381

148

Из докладной записки Облотдела ОГПУ «О политическом состоянии деревни и настроении крестьянства

Коми области» секретарю обкома ВКП(б) тов. Колегову 10 мая 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.327

правило, чтобы сделать ситуацию более безысходной, на уплату незаконного

огромного налога священнику давалось два-три дня, после чего в случае

неуплаты производилась опись и продажа его имущества с торгов. При этом

если священники, проживавшие недалеко от столицы, ещё имели

возможность обратиться с жалобой в Сыктывдинский РИК, который отменял

незаконный налог, то все прочие вынуждены были либо платить его в том

объёме, который назначал сельсовет, либо лишиться имущества.

149

Несмотря на целый ряд газетных статей и правительственных директив

по ведомственной линии о том, что священнослужители освобождаются от

трудовых повинностей и не должны отрываться от исполнения обязанностей

священнослужителя, в пределах Коми Автономной Области все эти указания

благополучно игнорировались.

150

В период насильственной коллективизации и раскулачивания в стране в

1929-1930 гг. наблюдался сильный религиозный подъем. Опросы школьников

в 1927—1930 гг. показали, что от 11 до 92% детей были верующими, причем

процент верующих не зависел от того, были ли это городские школы или

сельские.

151

Духовный подъём ощущался и в Коми. В докладной записке

Коми Областного отдела ОГПУ о политическом состоянии Коми Области в

отношении религии от 10 декабря 1930 г. содержалась информация о росте

посещаемости церквей и увеличении доходов духовенства.

152

Местные

сельсоветы, по видимому, восприняли эту информацию как возможность

поживиться. Поэтому узаконенные грабежи и обобрание семей духовенства

до нитки за неуплату того или иного налога с отправкой самого священника в

тюрьму не прекращались даже несмотря на директивы вышестоящих

инстанций. Последние при этом относились к «шалостям» представителей на

149

Письмо начальника Коми областного отдела ОГПУ ответственному секретарю Коми Областного

комитета ВКП (б) о перегибах в отношении священнослужителей со стороны низовых советских и

партийных органов от 5 сентября 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.338

150

Сообщение Коми областного отдела ОГПУ секретарю Обкома ВКП (б) о неправомерном привлечении

священнослужителей к исполнению трудповинностей 4 октября 1930 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, с.330

151

Д.В. Поспеловский Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г., с.166

152

Из докладной записки Коми Областного отдела ОГПУ о политическом состоянии Коми области в

отношении религии 10 декабря 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.332

местах вполне лояльно и снисходительно: никто и никогда не был наказан за

подобное нарушение закона.

Местным судам лишь давались «указания для изжития ненормальностей

в секретном порядке». Единственное, что получали от подобных

вмешательств незаконно пострадавшие священнослужители - это

прекращение дальнейшего производства против них уголовного дела и

освобождение из-под стражи и незаконных принудительных работ. Но

результаты незаконно проведённой конфискации имущества всякий раз

оставлялись в силе.

153

В результате далеко не все священники выдерживали подобное

давление. Некоторые попросту оставляли служение, что впоследствии давало

местным властям возможность начать кампанию по закрытию церкви как

недействующей, так как службы в ней без священника всё равно не

совершались.

154

3.4. Репрессии против православного духовенства в Коми крае в 1930-е годы

Но притеснениями дело не ограничивалось. В 1931 году в Коми АО в

отношении священнослужителей были вынесены первые смертные

приговоры. Были расстреляны иерей Николай Распутин из села Бакур

(приговор вынесен 1 июля 1930 года), иерей Василий Вавилов из села Пезмог

(приговор вынесен 17 апреля 1931 года), иерей Прокопий Шаламов из села

Вотча, бывший монах Новоспасского монастыря Чердынского уезда

Пермской губернии псаломщик Глотовской церкви Михаил Яковлевич

Коновалов (приговор вынесен 17 мая 1931 года).

155

Иерея Прокопия

153

Сообщение Областного суда Автономной Области Коми Секретарю Коми Обкома ВКП(б) о

необоснованном массовом привлечении служителей культа к ответственности от 14 марта 1931

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.334; Письмо начальника Коми областного отдела ОГПУ ответственному

секретарю Коми Областного комитета ВКП (б) о перегибах в отношении священнослужителей со стороны

низовых советских и партийных органов от 5 сентября 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.338

154

Письмо начальника Коми областного отдела ОГПУ ответственному секретарю Коми Областного

комитета ВКП (б) о перегибах в отношении священнослужителей со стороны низовых советских и

партийных органов от 5 сентября 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.338

155

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.482

Николаевича Шаламова, дядю известного писателя-узника сталинских

лагерей Варлама Шаламова, арестовали 25 января 1931 года.

Предъявленные обвинения о якобы имевших место выступлениях

против коллективизации он полностью отрицал. В то время и за более

серьезные, с точки зрения власти, преступления, чем «антисоветские

разговоры», обычно давали лишь до пяти лет заключения или ссылки, но по

отношению к о. Прокопию обошлись показательно жестоко. Возможно

председатель — тот самый, что требовал с прихода огромных сумм и под

разными предлогами закрывал церковь, боялся авторитета священника у

сельчан. Решением тройки при ПП ОГПУ Севкрая о. Прокопий был

расстрелян 28 мая 1931 года в местечке Дырнос около Сыктывкара.

156

В общей сложности за период с 1929 по 1931 год в Коми АО было

осуждено 33 священно и церковнослужителя. И это не считая тех, в

отношении кого начатые уголовные преследования были прекращены. Среди

осужденных присутствовали не только представители местного коми

духовенства, но и те, кто оказался в этом северном крае в ссылке.

157

Давление на священнослужителей не уменьшилось и в последующие

годы. В 1932 году среди наиболее распространённых способов притеснения

духовенства в Коми отмечалось принудительное размещение облигаций

займа среди священнослужителей, обложение тех, кто имел в хозяйстве

корову, заданиями по поставке молока. Отказ в снабжении «детей служителей

культа нормированными товарами наравне с детьми трудящихся» и

систематическое запрещение сбора добровольных пожертвований вне

молитвенных зданий.

158

156

Там же, с.482

157

Хроника политических репрессий против православного духовенства и монашества в Коми

крае//«Покаяние», т. XIII, часть I, сс. 244-245

158

Письмо Постоянной Комиссии по вопросам культов при Президиуме Коми Облисполкома в постоянную

комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК о создании и деятельности Комиссии //«Покаяние»,

т.XIII, часть I, с.348

В Прокопьевском сельсовете, чтобы не допустить богослужений в

церкви, по инициативе председателя сельсовета участковый инспектор

милиции арестовал благочинного, который отправлял требы в данном

приходе и предъявил ему незаконные обвинения в организации срыва

проводимых хозполиткампаний, отпустив под подписку с запрещением

выезда в данный приход.

159

В селе Пезмог сельсовет систематически запугивал священника, так,

что тот в итоге вынужден был уехать с семьёй на другой приход. После этого

общине верующих чинились всяческие препятствия в приглашении нового

священника и параллельно предпринимались попытки закрыть церковь в

административном порядке как недействующую.

160

После 1935 года нарушениями закона со стороны местных

администраций было уже никого не удивить. Более того: подобные

нарушения были по сути узаконены государством и потому жалобы

священнослужителей уже даже не рассматривались.

Так, на заявление священника села Палевицы Сыктывдинского района

протоиерея Александра Тюрнина и псаломщика Алексея Костромина,

являвшихся безземельными и не имевших никакого скота, с просьбой

освободить их от непосильного налога, Северный краевой исполком ответил,

что «...на основании разъяснения Комитета заготовок при СНК Союза ССР

от 19 декабря 1935 г. служители культа, проживающие в сельской местности,

привлекаются к мясопоставкам в 1935 и 1936 г. на одинаковых условиях с

единоличными хозяйствами вне зависимости от того, имеют они или нет дом,

скот и т.д. Привлечение Вас к мясопоставке произведено законно и

159

Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и деятельности Союз воинствующих

безбожников по Коми области 8 октября 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.355

160

Жалоба в Комиссию по вопросам культов при ВЦИК Пезмогского сельского церковного совета

Сторожевского района Коми области о притеснении верующих 25 мая 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I,

с.369

ходатайство Ваше удовлетворено быть не может».

161

В отношении к

духовенству в СССР наступала эпоха полного беззакония.

За период с 1932 по 1935 год в Коми АО были осуждены 59

монашествующих, священно- и церковнослужителей. Основная суть

обвинений сводилась к тому, что осужденные «собиралась с группами людей

(кулаков), с которыми говорили о необходимости проведения совместных

дружных действий в защиту церкви», «говорили о том, что если не закроется

церковь, то и колхозы организовать не смогут, что колхозы должны появиться

перед нашествием антихриста», «вели работу среди населения по срыву

сельхозкампании» и т.п.

162

Смертных приговоров в этот период не было. Осужденные в основном

приговаривались к ссылке от 3 до 10 лет, либо к лишению свободы на срок до

5 лет. Как и прежде, среди повторно осужденных были и те, кто на тот

момент уже отбывал ссылку в Северном крае и участвовал в церковной

жизни местного прихода.

163

В это время власти вновь «вспомнили» о местном монашестве,

служившем священниками и псаломщиками на приходах. Были осуждены

бывший настоятель Ульяновского монастыря игумен Амвросий (Морозов),

служивший священником Вознесенской Кирульской церкви в Сыктывкаре

(осужден 27.12.1930 на три года ссылки), иеродиакон Павел (Козлов),

служивший при Никольской Кожмудорской церкви (осужден 25.01.1934 на

пять лет концлагеря), иеромонах Власий (Артеев), священник Святоказанской

Кочпонской церкви (осужден 30.04.1930 на три года ссылки, в которой он и

сгинул без следа).

164

161

Письмо Северного краевого Исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и

красноармейских депутатов церковнослужителям Тюрнину А.И. и Костромину А.П. об отказе в жалобе на

обложение мясопоставками (с. Палевицкое Сыктывдинского р-на Коми Области) 21 мая 1936

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с.376

162

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.483

163

Хроника политических репрессий против православного духовенства и монашества в Коми

крае//«Покаяние», т. XIII, часть I, сс. 245-247

164

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.483

Бывший эконом монастыря иеромонах Тихон (Лапшин) служил на

небольшом приходе в селе Кошки Сереговского сельсовета, где и был

арестован 22 ноября 1932 года вместе с 24 жителями близлежащих сел, в

число которых по большей части вошли монахини и послушницы

Крестовоздвиженского Кылтовского женского монастыря.

Арестованные были объявлены «контрреволюционной

террористической группировкой», в состав которой входило 19 человек (6

монахинь в ходе следствия были отпущены на свободу) и за которой якобы

числились срыв сельхоз–политкомпаний, устройство подпольного женского

монастыря из состава монахинь бывшей Кылтовской обители, организация

нелегальных собраний, во время которых обсуждались методы борьбы с

советской властью, систематическая антисоветская агитация и борьба за

возврат старого монархического строя.

Руководителями группировки были объявлены иеромонах Тихон и

бывшая настоятельница Кылтовского женского монастыря игуменья

Ермогена (Дьячкова). Иеромонах взял всю вину на себя, облегчив судьбу

остальным обвиняемым: все они получили 3 года высылки в Северный край

(то есть на территории Коми), после чего вернулись на прежние места

жительства. Иеромонах Тихон был приговорён к заключению в

исправтрудлагерь сроком на 5 лет с заменой заключения высылкой в

Северный край на тот же срок. Его дальнейшая судьба до сей поры остаётся

неизвестной.

165

По-настоящему роковыми для Церкви и духовенства в Коми Крае, как и

по всей стране, стали 1936 и особенно - 1937 год. 2 июля 1937 г. выходит

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах»,

согласно которому «главными зачинщиками всякого рода антисоветских и

диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте

и в некоторых областях промышленности» были объявлены «бывшие кулаки

165

Андриянов И. «Крестный путь»//Вера-Эском, 1996. № 226-227

и уголовники», которых предлагалось «всем секретарям областных и краевых

организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям

НКВД взять на учет» а «наиболее враждебных» из них немедленно

арестовать и расстрелять в порядке административного проведения их дел

через тройки».

166

Согласно Оперативному приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 года №

00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др.

антисоветских элементов» от 30 июля 1937 года операцию предписывалось

начать 5 августа 1937 года и закончить в четырехмесячный срок. В первую

очередь подвергаться репрессиям должны были контингенты, отнесенные к

первой категории, то есть «наиболее враждебные».

167

Видимо к числу этих самых «наиболее враждебных антисоветских

элементов» властями Коми АССР и было отнесено всё местное духовенство.

В период с 8 августа по 7 октября тройкой при УНКВД Коми АССР (в

редких случаях - тройкой при УНКВД Архангельской области, в одном

случае - Верховным судом Коми АССР) по стандартному обвинению в

антисоветской агитации (статья 58 п.10, 11 УК РСФСР) были осуждены 38

священнослужителей, из которых 30 были расстреляны, а 8 приговорены к

десятилетнему заключению.

168

Одновременно происходило и уничтожение ссыльного духовенства,

отбывавшего ссылку в Коми АССР. Самым известным стало дело

«Священной дружины». 24 февраля 1937 года в селе Кочпон и Сыктывкаре

были арестованы 12 человек: епископ Вязниковский Герман (Николай

Степанович Ряшенцев), епископ Арзамасский Серапион (Серафим

Макарович Шевалеевский), монахи Иоанн (Александр Васильевич

Смурыгин), Михаил Николаевич Любимов, Иоаникий (Лука Дмитриевич

166

Выписка из протокола №51 заседания Политбюро ЦК. Решение от 2 июля 1937 г. "Об антисоветских

элементах".//«Покаяние», т. I, с.611

167

Оперативный приказ НКВД СССР от 30 июля 1937 года № 00447 «Об операции по репрессированию

бывших кулаков, уголовников и др. антисовецких элементов от 30 июля 1937 года.//«Покаяние», т. I, с.612

168

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I,

сс.484-485

Тарара), ссыльные миряне Рафаил Николаевич Амосов, Александр

Игнатьевич Трофимов, Александра Федоровна Штоквич, Анна Ивановна

Варун-Секрет, сыктывкарский священник о. Степан Ермолин, Мария

Александрована Шаламова, местный житель Павел Николаевич Елькин. 4

марта по этому же делу был арестован ссыльный иеромонах Мартемьян

Сергеевич Васильев-Жуков.

Некоторые из арестованных были даже едва знакомы друг с другом.

Арестованных обвинили в собрании «контрреволюционных сборищ»,

которые в действительности были обычными собраниями ссыльного

духовенства по праздничным дням в доме епископа Германа (Ряшенцева). Он

был душой местной общины ссыльных священников и монахов, организовал

хор при Свято-Казанском Кочпонском храме и был в нем регентом.

Среди арестованых была и Мария Александровна Шаламова, вдова

расстрелянного в 1931 году о. Прокопия Шаламова, после смерти мужа

переехавшая в Сыктывкар и посвятившая себя делу помощи ссыльным

священникам: из своих скудных средств она посылала им деньги, ездила по

деревням, собирала для них теплые вещи, отправляла посылки в лагеря.

В 1935 году она обратилась с прошением к епископу

Великоустюжскому Питириму за благословением на принятие ею

монашеского пострига. Её отговаривали от подобного решения и епископ

Герман, и великоустюжский преосвященный Питирим, и его преемник

архиепископ Николай. Последний написал письмо епископу Герману, в

котором говорилось, что, вступая в «священную дружину» (имеется в виду

сообщество монашествующих), М. А. Шаламова рискует навлечь беду и на

себя, и на ссыльное духовенство. Это письмо было конфисковано при аресте

епископа Германа. На его основе позже следователями и было выдумано

название организации: «Священная дружина».

169

М.В. Полещиков «Священная дружина»//Родники пармы 93 (научно-популярный сборник), Сыктывкар,

1993г. с.с.143-146

13 сентября 1937 года тройкой при УНКВД Коми АССР тринадцать

обвиняемых по делу о «Священной дружине» были приговорены к расстрелу.

Их расстреляли 15 сентября.

170

Последним арестом священнослужителей в Коми стал арест в

Сыктывкаре 14 июня 1938 года отбывавших ссылку епископа Вологодского

Стефана (Знамеровского), архимандрита Филарета (Игнашкина),

архимандрита Феогена (Козырева), о. Иоанна (Беляева), о. Василия

(Самсонова) и мирянина Михаила Осиповича Шиманца. Арестованных

обвиняли в «организации контрреволюционных сборищ» и в связях со

«Священной дружиной» (владыка Стефан и владыка Герман были знакомы).

9 марта 1939 года Верховный суд Коми АССР приговорил обвиняемых к

различным срокам лишения свободы, так как на тот момент пик

«расстрельных» приговоров уже прошел.

171

С арестом «Священной дружины» на территории Коми АССР

перестала функционировать последняя действовавшая Казанская церковь в

местечке Кочпон: служить в храмах стало просто некому.

172

Всё местное

приходское духовенство к тому моменту было полностью истреблено либо

находилось в лагерях, поэтому после 1938 года об арестах местного

духовенства ничего неизвестно.

Можно предположить, что в 1937 году было уничтожено все известное

НКВД духовенство Коми АССР.

173

Символично, что именно деревянная

Казанская церковь в местечке Кочпон недалеко от столицы Сыктывкара, где

служили свои последние дни земной жизни многие новопрославленные

Святые Собора Коми Святых, в том числе - и из числа «Священной

дружины» - именно эта церковь будет первой вновь открывшейся после

170

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т.I, с.486

171

Там же, с.486

172

Сообщение НКВД Коми АССР в Коми ОК ВКП(б) о закрытии церквей и использовании церковных

зданий 2 августа 1938 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, с. 388

173

М.Б. Рогачёв, М.В. Таскаев Трагедия Русской православной Церкви. 20-30-е годы.//«Покаяние», т. I, с.486

Великой Отечественной войны, и она же на долгие годы станет

единственной действующей церковью на территории Коми АССР.

Таким образом, репрессии в отношении Церкви и духовенства на

территории Коми в период с 1929 по 1938-й год стали наиболее кровавой и

разрушительной страницей в церковной истории края. В результате начала

сплошной коллективизации и введению мер по борьбе с кулачеством,

большая часть коми духовенства, будучи сельским, оказалась подвержена

различным видам репрессий. Первоначально за редким исключением над

уголовным преследованием преобладала травля всевозможными поборами,

попытки запугать священников и отвратить их от дальнейшего служения. В

случае возбуждения уголовных дел сроки были сравнительно небольшими и

ограничивались ссылкой.

Меры по борьбе с религией, объявленные Союзом воинствующих

безбожников (СВБ) по стране, в Коми проявлялись довольно специфично.

При откровенной слабости и неорганизованности СВБ, на сельских приходах

священники испытывали настоящий террор со стороны сельсоветов и

администраций. Последние, пользуясь удалённостью от столицы региона,

позволяли себе творить форменные беззакония, зная, что любая поданная на

их самоуправство жалоба и соответственно реакция центральных властей

запоздают на столько, что что-то изменить будет уже невозможно. Беззакония

продолжались и после того, как центральным правительством было указано о

необходимости прекратить повсеместно перегибы и незаконное

налогообложение духовенства. Складывается ощущение, что до уровней

сельсоветов в Коми эти документы либо не доходили, либо попросту

игнорировались. Не исключено, что рвение, с которым председатели

сельсоветов на местах в Коми пытались поскорее закрывать и ликвидировать

отдельные храмы, было вызвано возможностью присвоения части имущества

ликвидированных храмов и общин.

Не имея возможности ликвидировать приход при наличии там

священника, местные власти с самого начала уделили особое внимание

преследованию духовенства. Пик этого преследования пришёлся на период с

августа по октябрь 1937 года, когда были полностью уничтожены все

находившиеся на свободе представители местного духовенства. Вместе с

местными священниками в 1937-38 годах приняли на себя венец

священномученичества и представители ссыльного духовенства из других

регионов. Роль ссыльных священников для Коми трудно переоценить. Именно

они благодаря своей грамотности и образованности так много сделали для

сохранения в этом крае истинного православия и борьбы с обновленчеством.

И ныне некоторые из них предстоят в сонме Святых Новомучеников и

Исповедников, в земле Коми просиявших.

Заключение

Итак, как мы могли видеть, репрессии против Православной Церкви и

духовенства на территории Коми края в период с 1918 по 1938 год в целом

напоминали то, что происходило по всей стране. Однако некоторые свои

региональные особенности всё же были.

Так, благодаря удалённости и относительной труднодоступности края в

период революции и гражданской войны, в отличие от центральных районов

страны изменения в жизни Церкви происходили далеко не сразу и были

связаны всякий раз с появлением в регионе стороннего контингента в рядах

новой администрации.

В то время, когда по стране после прихода к власти большевиков

прокатилась страшная волна насилия против духовенства, в удалённом

малозаселённом Коми крае ситуация оставалась относительно спокойной.

Насилие и зверства в отношении духовенства представляли собой всё же

единичные случаи и были характерны лишь для пришлых бандитских групп

вроде интернациональной красногвардейской банды Морица Мандельбаума.

То же самое касалось и процесса по изъятию церковного имущества и

сельхозугодий церквей и монастырей, которые имели возможность

практически свободно пользоваться и распоряжаться всем своим хозяйством

и имуществом вплоть до прихода в уездную столицу Усть-Сысольск

большевистского отряда Ларионова и смены состава органов городского и

уездного управления и Усть-Сысольского Уездного исполнительного

комитета совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов за счёт людей

со стороны.

Но даже в этом случае нередко всё решали человеческие качества и

личные сложившиеся отношения с представителями уездных и районных

администраций. Так, представители советской власти в Яренском уезде

позволили насельницам Крестовоздвиженского Кылтовского женского

монастыря остаться в монастыре на правах женской сельхозобщины и таким

образом сохранить условия, наиболее удобные для монашеского образа

жизни, благодаря чему этот монастырь функционировал без особых

потрясений вплоть до 1923 года.

В 1920 году во время первых в Коми процессов против духовенства

член-секретарь уездного ВЧК Виктор Савин защищал от произвола и

преследований по доносу лично знакомого ему священника, несправедливо

обвинённого в антисоветской агитации.

Данная ситуация является весьма показательной с точки зрения

отношения к несправедливым приговорам и репрессиям духовенства не

только со стороны местных крестьян, но даже и представителей новой

администрации - выходцев из числа местных жителей, хорошо знакомых с

обвиняемыми. Впоследствии подобное, конечно, если и могло быть

возможным, то в гораздо более скрытом и завуалированном виде.

Несмотря на официальную ликвидацию в 1918 году, продолжали

совершаться богослужения в Ульяновском мужском монастыре. А потому в

духовном плане оба монастыря Коми края - Троице-Стефановский

Ульяновский мужской и Крестовоздвиженский Кылтовский женский -

фактически жили прежней жизнью ещё несколько лет, вплоть до их

окончательной ликвидации в 1923 году.

Процесс изъятия церковных ценностей 1922-23 годов, оказавшийся

столь кровопролитным в других областях России, на территории Коми АО

прошёл достаточно спокойно. Это было вызвано с одной стороны тем, что

местные приходы были достаточно бедны и не имели большого количества

изделий из драгоценных металлов, а с другой тем, что представители властей

всё же вели себя достаточно деликатно, действуя в основном уговорами.

Попытки советских властей расколоть Православную Церковь в Коми

изнутри при помощи обновленческого движения практически сразу же

столкнулись с мощным препятствием, созданным самим же советским

правительством: с 1920-х годов Коми АО стало местом политической ссылки

для «тихоновского» духовенства. Образованные, опытные в богословском

плане ссыльные священнослужители очень быстро донесли до местных

приходов суть обновленчества, в результате чего многие из тех, кто в

условиях отсутствия информации был дезориентирован и оказался в рядах

последних, вернулись назад в РПЦ и стали борцами с обновленчеством. В

результате обновленцы не имели особой популярности в Коми и держались

только за счёт поддержки со стороны «административного ресурса».

В период 1920-х годов, несмотря на видимую официальную политику

равенства всех граждан перед законом, на деле можно было наблюдать

постоянно имевшие место факты откровенного произвола со стороны

представителей местных властей по отношению к духовенству и верующим.

Этот произвол, вплоть до нарушения действующего законодательства, опять

же нередко прикрывался и вуалировался со стороны советских

администраций и тех органов, которые должны были следить за соблюдением

законности. Особенно подобные явления усилились после 1929 года. В этот

период стало ясно, что все предыдущие меры советского правительства,

такие как деятельность обновленческого движения и Союза воинствующих

безбожников, оказались бессильны полностью уничтожить Церковь.

Наиболее кровавой страницей в истории Церкви в Коми крае стали

репрессии в период с 1929 по 1938-й год. С началом сплошной

коллективизации и введением мер по борьбе с кулачеством сельское

духовенство Коми, составлявшее в крае абсолютное большинство, подпало

под репрессии наравне с «кулаками».

Начавшаяся в отношении священнослужителей травля, экономическое и

политическое давление, поборы и уголовное преследование с сравнительно

небольшими по тем временам сроками ссылки, имели откровенно

незаконный характер и являлись попыткой запугать верующих и духовенство

представителями местных администраций. В основном целью данных

мероприятий на местах вероятно был обычный грабёж, и попытка нажиться

за счёт «антисоветских элементов».

Официальные мероприятия по борьбе с религией, вроде тех, что были

объявлены Союзом воинствующих безбожников (СВБ) по стране, в Коми

вылились в обыкновенное хулиганство, в то время как в плане пропаганды

атеизма среди широких масс они особого результата не имели.

При откровенной слабости и неорганизованности СВБ, на сельских

приходах священники испытывали куда больший террор со стороны

представителей сельсоветов и администраций. Последние, пользуясь

удалённостью от административных центров, нередко творили беззакония,

зная, что жалоба на их самоуправство и реакция на неё со стороны

центральных властей просто опоздают, так что часто уже невозможно будет

что-то изменить. Подобные преступления продолжались в Коми даже после

того, как в Москве вышло указание прекратить «перегибы» и незаконное

налогообложение духовенства. Не исключено, что данные указания просто

игнорировались на уровне местных сельсоветов по вышеуказанной причине.

Не имея более иной возможности ликвидировать церковные приходы,

кроме как изъяв из них священников, Советское государство начало массовое

преследование духовенства при помощи открытых репрессий. Наиболее

сильной по отношению к православным верующим и духовенству стала

вторая волна репрессий в СССР 1936-38 гг.. При этом пик террора пришёлся

на период с августа по октябрь 1937 года, в связи с выходом Постановления

Политбюро ЦК ВКП(б) "Об антисоветских элементах" от 2 июля 1937 г.. В

результате этой акции террора на территории Коми АССР было полностью

уничтожено все находившиеся на свободе духовенство, как местное, так и

ссыльное.

В результате многие ссыльные священнослужители, до конца исполняя

свой священнический долг в деле сохранения в этом крае истинного

православия, вместе с местными священниками приняли на себя венец

священномученичества. И ныне многие из них предстоят в сонме Святых

Новомучеников и Исповедников, в земле Коми просиявших, как среди уже

прославленных, так и тех, чей духовный подвиг остался сокрытым до

будущего времени.

Список использованных источников и литературы

I. Источники

1. Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о

преемстве высшей церковной власти: 1917–1943 / Под ред. прот.

Владимира Воробьева и др.; сост. М. Е. Губонин. М., 1994.

2. Выписки из архивного дела УФСБ по РК, № КП 10548 «Дело по

обвинению Катаева Павла Егоровича»//Личный архив Андриянова И.В.

3. Выписка из протокола пленума Щельяюрского сельсовета 6 февраля 1930

г.// Коми республиканский мартиролог жертв массовых политических

репрессий «Покаяние», т. XIII, Сыктывкар, 2018, (далее - «Покаяние»,

т. XIII, часть I), 322-323 с.с.

4. Выписка из протокола № 71 заседания Президиума ВЦИК о ликвидации

Троицкого собора//«Покаяние», т. XIII, часть I, 349 с.

5. Выписки из протоколов о закрытии церквей. //«Покаяние», т. XIII, часть

I, 376-388 с.с.

6. Выписка из протокола №51 заседания Политбюро ЦК. Решение от 2

июля 1937 г. "Об антисоветских элементах".//Коми республиканский

мартиролог жертв массовых политических репрессий «Покаяние», т.I,

Сыктывкар, 1998, (далее - «Покаяние», т. I) , 611 с.

7. Жалоба религиозной общины Деревянского сельского совета Усть-

Куломского района Коми Области в Облисполком о разрушении

сельсоветом церкви 3 августа 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 373-374

с.с.

8. Жалоба Верхолузской православный общины Верхолузского с/совета

Прилузского района в Постоянную Комиссию при Президиуме Коми

Облисполкома по вопросам культов о запрещении проводить службы 21

мая 1934 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 364-365 с.с.

9. Жалоба в Комиссию по вопросам культа при ВЦИК Важкурского

церковного совета Сторожевского района о возврате здания церкви и

снижении налогов 30 марта 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 368 с.

10. Жалоба Важкурского церковного совета Сторожевского района в Коми

Облисполком о закрытии церкви 28 мая 1935 г.//«Покаяние», т. XIII,

часть I, 368 с.

11. Жалоба религиозной общины Деревянского сельского совета Усть-

Куломского района Коми Области в Облисполком о разрушении

сельсоветом церкви 3 августа 1935 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 373-374

с.с.

12. Жалоба в Комиссию по вопросам культов при ВЦИК Пезмогского

сельского церковного совета Сторожевского района Коми области о

притеснении верующих 25 мая 1935 г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, 369-

370 с.с.

13. Заявление председательницы бывшей Крестовоздвиженской общины

игумении Ермогены Дьячковой в Коми Облисполком о дальнейшем

проживании в Кылтовской колонии.// «Покаяние», т. XIII, часть I, 287-288

с.с.

14. Заявление Позтыкеросской религиозной общины Усть-Куломского уезда

в Коми Облисполком о срывании переплетов с книг из библиотек бывших

церковно-приходских школ от 18 февраля 1925 г. //«Покаяние», т. XIII,

часть I, 301-302 с.с.

15. Заявление прихожан Усть-Вымской Благовещенской церкви Области

Коми председателю ВЦИК т. Калинину о произволе местных властей

относительно жизни и быта верующего населения с. Усть-Вымь.//

«Покаяние», т. XIII, часть I, 306-308 с.с.

16. Заявление Председателю Центрального исполнительного комитета

М.И.Калинину от членов церковно-приходского совета Вотчинской дер.

Сысольского района Коми области 21 августа 1932 г.//«Покаяние», т. XIII,

часть I, 345-347 с.с.

17. Заявление в Коми Областную прокуратуру г. Сыктывкара Кочпонского

Церковного общества верующих о разрешении совершать службы в

Кочпонской церкви//«Покаяние», т. XIII, часть I, 350 с.

18. Заявление в Исполком Автономной Области Коми служителя культа

Онежской общины верующих Соболева Александра о неправомерном

запрещении проводить церковные службы 19 февраля 1934

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 363 с.

19. Из месячного информационного бюллетеня Коми (Зырянской) областной

чрезвычайной комиссии за время с 1 ноября по 1 декабря 1921 г. о

состоянии религии в Коми области.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 277-278

с.с.

20. Из очередной сводки № 36 за время с 22 сентября по 8 октября 1923 г.

Коми Областного Отдела ГПУ в ГПУ (г. Москва) о собрании духовенства

и верующих и признании Тихона главой церкви.// «Покаяние», т. XIII,

часть I, 294-295 с.с.

21. Из очередной сводки № 37 за время с 3 по 15 октября 1923 г. Коми

областного отдела ГПУ в ГПУ (г. Москва) о религиозных настроениях

населения//«Покаяние», т. XIII, часть I, 295-297 с.с.

22. Из протокола заседания Президиума Областного исполнительного

комитета Коми автономной области о передаче членам религиозного

общества (тихоновцам) в пользование Троицкого собора в г. Усть-

Сысольске, от 27 февраля 1925 года.// «Покаяние», т. XIII, часть I, 304 с.

23. Из докладной записки Облотдела ОГПУ «О политическом состоянии

деревни и настроении крестьянства Коми области» секретарю обкома

ВКП(б) тов. Колегову 10 мая 1930 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 327-329

с.с.

24. Из оперативно-информационной сводки о «более выдающихся

преступлениях», зарегистрированных Коми Областным уголовным

розыском по г. Сыктывкару и районам области за апрель 1930

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 326-327 с.с.

25. Из сводки Коми областного отдела ОГПУ в Коми обком ВКП (б) о

проведении празднования 1 мая в области 15 мая 1930 г.//«Покаяние», т.

XIII, часть I, 329-330 с.с.

26. Из протокола заседания Секретариата Коми Обкома ВКП (б) «О работе

Союза безбожников» 11 августа 1933 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 352-

353 с.с.

27. Из протокола заседания бюро Коми ОК ВКП(б) «Об антирелигиозной

пропаганде» 11апреля 1937 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, 382-383 с.с.

28. Из протокола заседания бюро Коми Обкома ВКП(б) «О созыве месячных

курсов по подготовке организаторов антирелигиозной работы» 16 июня

1937 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 384-385 с.с.

29. Из докладной записки Коми Областного отдела ОГПУ о политическом

состоянии Коми области в отношении религии 10 декабря 1930

г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 332-334 с.с.

30. Информация Коми областного отдела ГПУ в Коми Обком РКП(б) о ходе

работы по изъятию церковных ценностей в области.// «Покаяние», т. XIII,

часть I, 280-281 с.с.

31. О политической пропаганде и культурно просветительской работе в

деревне. Из резолюции VIII съеда РКП(б) (март 1919 г.//О религии и

церкви. Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма,

документов КПСС и советского государства. М., 1977. 53 с.

32. Обращение группы верующих Гурьевского и Прокопьевского общества

с. Слудки Прилузского района в ВЦИК о передаче церкви

верующим//«Покаяние», т. XIII, часть I, 325 с.

33. Оперативный приказ НКВД СССР от 30 июля 1937 года № 00447 «Об

операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др.

антисоветских элементах от 30 июля 1937 года».//«Покаяние», т. I, 612 с.

34. Ответ Усть-Куломского райисполкома на запрос Комиссии по вопросам

культа при Президиуме ЦИК СССР о закрытии церквей в селе Усть-

Кулом//«Покаяние», т. XIII, часть I, 381-382 с.с.

35. Письмо Коми облисполкома Усть–Куломскому уисполкому по жалобе

Позтыкеросской религиозной общины об уничтожении корешков с книг

из бывших библиотек церковно-приходских школ.// «Покаяние», т. XIII,

часть I, 302-303 с.с.

36. Письмо Президиума Коми Облисполкома в Президиум ВЦИК о жалобе

прихожан Благовещенской церкви села Усть-Вымь Коми Автономной

Области на незаконные действия местных властей//«Покаяние», т. XIII,

часть I, 310-316 с.с.

37. Письмо начальника Коми Областного отдела ОГПУ в ПП ОГПУ по

Северному краю о требовании жителей с. Объячево открыть церковь 30

марта 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 335 с.

38. Письмо председателя Комиссии по вопросам культов Коми

Облисполкома Сысольскому райисполкому о рассмотрении жалобы

верующих с. Вотча август 1932 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, 347 с.

39. Письмо начальника Коми областного отдела ОГПУ ответственному

секретарю Коми Областного комитета ВКП(б) о перегибах в отношении

священнослужителей со стороны низовых советских и партийных

органов 5 сентября 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 338-339 с.с.

40. Письмо Комиссии по вопросам культов Президиума Центрального

Исполнительного Комитета СССР в Комиссию по вопросам культов при

Коми Облисполкоме о неправомерном закрытии Важкурской церкви 9

мая 1935 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, 368 с.

41. Письмо Постоянной Комиссии по вопросам культов при Президиуме

Коми Облисполкома в постоянную комиссию по вопросам культов при

Президиуме ВЦИК о создании и деятельности Комиссии //«Покаяние»,

т. XIII, часть I, 348 с.

42. Письмо Северного краевого Исполнительного комитета Советов рабочих,

крестьянских и красноармейских депутатов церковнослужителям

Тюрнину А.И. и Костромину А.П. об отказе в жалобе на обложение

мясопоставками (с. Палевицкое Сыктывдинского р-на Коми Области) 21

мая 1936 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 376 с.

43. Протокол заседания Комиссии по распределению имущества

ликвидированной Кылтовской общины от 8 августа 1923 г.//«Покаяние»,

т. XIII, часть I, 286-287 с.с.

44. Протокол общего собрания граждан села Саваяг о закрытии

церкви.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 325-326 с.с.

45. Прошение бывших монахинь Кылтовского монастыря в Отдел

Управления Коми Облисполкома о милостивом отношении к себе как

устроительницам угодий сельскохозяйственной общины в связи с ее

упразднением.// «Покаяние», т. XIII, часть I, 285-286 с.с.

46. Прошение от членов трудовой ликвидированной сельскохозяйственной

Крестовоздвиженской общины в Облисполком об игумении Ермогене

Дьячковой//«Покаяние», т. XIII, часть I, 288-289 с.с.

47. Сведения Коми Отдела народного образования о работе кружков Союза

воинствующих безбожников 9 апреля 1937 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I,

382 с.

48. Сведения о молитвенных зданиях по области Коми (по телеграфным

данным райисполкомов). 5 апреля 1932 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I,

342 с.

49. Сообщение Приходского совета Гривенской Георгиевской церкви

Гривенскому Волисполкому о пожертвованиях в пользу голодающих

Поволжья //«Покаяние», т. XIII, часть I, 278-279 с.с.

50. Сообщение Коми областного отдела ОГПУ секретарю Обкома ВКП (б) о

неправомерном привлечении священнослужителей к исполнению

трудповинностей 4 октября 1930 г. //«Покаяние», т. XIII, часть I, 330 с.

51. Сообщение Областного суда Автономной Области Коми Секретарю Коми

Обкома ВКП(б) о необоснованном массовом привлечении служителей

культа к ответственности от 14 марта 1931 г.//«Покаяние», т. XIII, часть

I,.334 с

52. Сообщение НКВД Коми АССР в Коми ОК ВКП(б) о закрытии церквей и

использовании церковных зданий 2 августа 1938 г.//«Покаяние», т.XIII,

часть I, 388-389 с.с.

53. Справка Областного отдела ОГПУ по антирелигиозной работе и

деятельности Союз воинствующих безбожников по Коми области 8

октября 1933 г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, 355-357 с.с.

54. Телеграмма Коми республиканского Совета в Центральный Совет Союза

воинствующих безбожников (г. Москва) о командировании лектора для

чтения лекций на антирелигиозные темы не позднее 1 июля [1937]

г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, 385 с.

55. Ходатайство Коми Облисполкома в комиссию по вопросам культов при

Президиуме ВЦИК об утверждения решения Президиума Коми

Облисполкома о закрытии Межадорской и Корткеросской церквей 26

апреля 1937 г.//«Покаяние», т.XIII, часть I, 372-373 с.с.

56. Циркуляр постоянной Культкомиссии при Президиуме ВЦИК

центральным исполнительным комитетам автономных республик,

краевым и областным исполнительным комитетам о порядке закрытия

культовых зданий 9 июня 1932 г.//«Покаяние», т. XIII, часть I, 343-345с.с.

II. Литература

1. Андриянов И.В. «Крестный путь»//Вера-Эском, 1996. № 226-227.

2. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники

благочестия Русской Православной Церкви XX века. Тт. I-VII. Тверь, 1995

– 2003.

3. Виленский А.Ф. Россия. Вехи истории. (Даты, события, люди). М.1994.

4. Епифаний Премудрый Житие Стефана Пермского. Сыктывкар, Коми

книжное издательство, 1993.

5. Епископ Питирим (Волочков) Игумен Амвросий: жизнь и подвиги (1873-

1937).//Русская православная церковь в Коми крае: некоторые вопросы

истории. Сыктывкар, 1998.

6. Игнатов М.Д. «Мною расстреляны мать с дочерью»//«Покаяние», т. I.

7. Иеромонах Трифон Кылтовский монастырь//Родники пармы. Научно-

популярный сборник. Сыктывкар, 1993.

8. История Сыктывкара. Сыктывкар, 1980.

9. Карманов Ф.Г., Малыхина А.Г. «Бог вас не оставит»…//«Покаяние», т. I.

10. Мацук М.А. Религиозная ситуация в Коми Республике в 1918-1938 годах

на примере Свято-Вознесенского храма г.Усть-Сысольска//Социально-

культурные и этнодемографические вопросы истории коми. Сыктывкар,

1997.

11. Начатки христианского православного учения (на зырянском языке). Спб.,

1900.

12. Новомученники и исповедники, в земле Коми просиявшие. Сыктывкар,

2017.

13. По вопросу о зырянском языке и зырянской грамоте//Журнал

Министерства Народного Просвещения. - 1884. Декабрь.

14. Полещиков М.В. «Священная дружина»//Родники пармы 93 (научно-

популярный сборник), Сыктывкар, 1993.

15. Политбюро и Церковь. Сборник документов. Под ред. Покровского Н. Н.

Т. I. М., 2002.

16. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.1995 г.

17. Рогачёв М.Б., Таскаев М.В. Трагедия Русской православной Церкви. 20-

30-е годы.//«Покаяние», т. I.

18. Рогачёв М.Б, Печальная летопись Стефановского собора.//Родники пармы

научно-популярный сборник). Сыктывкар, 1989.

19. Рожина А.В., Рожина Т.Я. Женская обитель. История

Крестовоздвиженского Кылтовского женского монастыря от основания до

современности. Сыктывкар, Коми книжное издательство, 2018.

20. Саваитов П.И. О зырянских деревянных календарях и пермской азбуке.

М., 1873.

21. Святое Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна и Деяния Святых

Апостолов (на зырянском языке). Спб, 1885.

22. Таскаев С.В. Ульяновский монастырь в годы революции и гражданской

войны.// Русская православная церковь в Коми крае: некоторые вопросы

истории. Сыктывкар, 1998.

23. Хроника политических репрессий против православного духовенства и

монашества в Коми крае.//«Покаяние», т. XIII, часть I.

24. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви в 1917-1991

годах. М., 1991.

Список сокращений

Ап. – апостол.

АРК – Антирелигиозная комиссия

Архиеп. – архиепископ

Архим. – архимандрит

ВЦУ – Высшее Церковное Управление

ГПУ – Государственное Политическое Управление

Ев. – Евангелие

Еп. – епископ

Иером. – иеромонах

Имп. – император

Исп. – исповедник

МДА – Московская Духовная Академия

Митр. – митрополит

Мон. – монах

Мч. – мученик

НКЮ – Народный Комиссариат Юстиции

Патр. – патриарх

Пр. – пророк

Проп. – проповедник

Прот. – протоиерей

РПЦ – Русская Православная Церковь

Св. – святой

Свт. – святитель

Свящ. – священный

СЛОН – Соловецкий Лагерь Особого Назначения

СНК – Совет Народных Комиссаров

ЧК – Чрезвычайная Комиссия